Война мертвых
Шрифт:
Мода такая в мире. Полицейская, репрессивная, безразличная и людоедская. В Россиянии и соседней стране с большими партизанскими традициями она просто на виду. В гнилой Европе она упрятана, но очень даже имеет места быть, стоит лишь приглядеться. В Америке и Азии – по другому тоже никак. Африка только так и жила всегда.
Мир разрушился. Человеческий мир. Тот, что был создан Творцом.
Пришла война. Творцом в ней и не пахнет.
4. Добро пожаловать.
Макс вывалился
Неожиданно появившийся Мортен хлопнул Макса по плечу, отчего он чуть не подпрыгнул на высоту своего роста в метр девяносто.
Они пошли к товарищам, а товарищи принялись оживленно переговариваться, перебивая друг друга и ожесточенно размахивая руками.
– Охо, – сказал Илейка.
– Да, – протянул Охвен.
– Ну, – пожал плечами Тойво.
– Лишний человек не помешает, – словно бы оправдываясь, произнес Мортен весьма удрученным голосом. – Он сам пошел.
А Макс ничего не сказал. Ему пока было не совсем понятно, правильно он поступил, либо правильно, но не очень.
На плечи всех собравшихся гнетущим грузом упала зловещая тишина. Каждый бы хотел от нее избавиться, да не знал как. И тишина этим воспользовалась: она стала давить с каждым вздохом все сильнее и сильнее.
Макс принялся ковырять носком ботинка землю под ногами, но та не очень ковырялась. Охвен смотрел на Мортена. Мортен смотрел на Охвена. В глазах и у того, и у другого был страх. Илейка прислонился к створке ворот, и та неожиданно легко сдвинулась на сотую долю миллиметра. Тойво считал ворон в небе. Не было ни ворон, да и неба тоже не было. Ноль.
Надпись над дверями гласила: «Обратного пути отсюда нет». Красивые такие буквы на незнакомом языке. Однако смысл фразы сделался понятным для всех, даже для Макса. Все посмотрели на Охвена. Даже Макс.
Пожилой викинг тягостно вздохнул и едва слышно промолвил: «Let's go».
Ворота, как по мановению волшебной палочки, распахнулись настежь, медленно и бесшумно. Тойво даже подумал, что это оттуда, из-за дверей, кто-то постарался.
Но нет, это было такое недвусмысленное приглашение: давай уж поскорей, не задерживай добрых и честных людей.
Илейка посмотрел внутрь, вытянув шею, как гусь, но ничего не разглядел – также пусто, как и здесь.
Охвен пошел первым. За ним, подобравшись, словно камышовый кот на охоте, приставными шагами отправился Мортен. Следом, тоже ступая на всякий случай очень сторожко, двинулся Илейка. Далее – Тойво, зорко оглядываясь по сторонам, готовый к любым неожиданностям. Ну, и Макс – последний, шагая на цыпочках. Так ему казалось, что никто его не услышит, никто его не увидит.
Едва он прошел границу предположительного порога и сделал шаг вперед, как створки за ним также бесшумно захлопнулись.
Сей же миг на
Звуком был постоянный рокот, который рождался от дивного мучительного стона бесчисленного количества глоток, промеживаемого отдельными воплями ужаса и боли, беспрерывно чередующимся. А фоном им служил вой пламени и грохот обваливаемых камней.
Такого не услышишь на футбольном стадионе, полностью заполненном агрессивными фанатами клуба, который «Терек». Ну, во всяком случае, который был «Терек». И рокот прибоя бушующего моря тоже не идет ни в какое сравнение с этой шумовой завесой. Разве что поставить миллиард Басковых на плечи полмиллиарда Киркоровых и предложить им петь, как они умеют.
В общем, жуть, как безрадостно и громко.
Свет был красный, словно в фотолаборатории. Вероятно, отблески и отражения пожаров при полном отсутствии естественного солнечного освещения таким образом разрежали кромешную тьму. Лампочками «Ильича» здесь и не пахло. Вернее, они тут были явно не в ходу.
Красный свет рождал уродливые багровые тени. Похоже дело обстояло, по всей видимости, на планете Марс. Только там дышать нельзя.
Здесь дышать было можно, но что за каламбур запахов впитывался ноздрями!
Преимущественно, несло разного рода фекалиями. Разнородные фекалии и пахнут не одинаково. Точнее – воняют. Здорово прибивало гарью и дымом. Хотя, чего уж тут здорового. Вполне возможно глоток чистого воздуха здесь мог стоит приличных денег, если бы таковые тут были в обороте. Главный санитарный врач, так сказать, Россиянии в эпоху всеобщего увлечения чумой третьего десятилетия двадцать первого века, навязывающий подневольным гражданам свою водичку под маркой «вакцины», Попова, ух, сколько бабла бы могла срубить!
Обобщая: чувствовалось, что с экологией здесь того! Не очень.
И еще чувствовалось одно всеобъемлющее чувство страха. От него уже почковались чувства отчаянья, безнадежности и огромного безграничного горя.
Не успели люди сделать пару дымных глотков атмосферы, присмотреться глазами в багровые сумерки, смириться с неизбежной глухотой, как сверху на них обрушилось нечто.
Это нечто предстало перед странниками на расстоянии в десяток метров во всей своей красе. Трудно было остаться равнодушным при зрелище необычного существа двухметрового роста. Такие твари встречались на полотнищах Иеронима Босха, но в земной природе их как бы не имелось в наличии. Тварь была, если и не живая, то очень подвижная.
Две ноги с вывернутыми назад, как у козла, коленями оканчивались зловещего вида когтями. Эти когти выбивали стаккато по грязной каменистой земле. Наверно, в нетерпении.
Рук тоже было две штуки. Очень серого цвета, напоминающие конечности мумии возрастом в несколько тысяч лет при умеренном хранении в саркофаге, тоже с когтями. Руки были жилистые и проросшие редкими волосами, которые на самом деле вполне могли быть щетиной. Кисти сжимались в кулаки и разжимались. Тоже, наверно, в нетерпении.