Война мертвых
Шрифт:
Тойво с недоверием посмотрел на него, но возражать не стал. Неизвестно в какую реальность он из камня вылез. Хорошо, хоть не обратно в Соловецкую.
– Хорош! – вступил в разговор Илейка. – Я лишь через слово понимаю, но понял, что не понял ничего. Говорите для всех.
– Йа, йа, – закивали головами Охвен и Мортен. – Штангенциркуль. Натюрлих.
Макс нисколько не смущался выступать перед общественностью. Он мог говорить даже перед аудиторией. Перед комиссиями у него получалось похуже, потому что приходилось выискивать в своем словарном запасе слова, которые делались понятными членам этих комиссий. Ну, а перед горсткой товарищей, свалившихся в его кампанию, как снег на голову, точнее, повылазивших из обыкновенного камня фундамента – ну, или необыкновенного камня фундамента – вообще, плевое дело.
Едва только он открыл рот, чтобы начать рассказ с «космических кораблей, бороздивших просторы Большого театра»12, как сверху в запертую дверь раздались удары – вероятно, прикладом какого-то оружия системы Калашникова.
– Эй, чушок! – немедленно за этим раздался грубый прокуренный голос, скорее всего того, кто этим оружием сейчас и пользовался. – Хватит трепаться на разные голоса и нести всякую тарабарщину!
Ну, там еще было сказано много нецензурных выражений и очень много различного рода оскорблений, которые характеризовали Макса совсем не положительно.
– Кто это «чушок»? – понизив голос спросил Тойво.
Илейко, Мортен и Охвен немедленно указали пальцами на не успевшего выступить с речью майора.
Макс только вздохнул. Говоривший сверху был явно подкован в фразеологизмах службой в органах, ну, или уркой был. Конечно, верить как тем, так и другим не следовало ни в коем случае, но на неподготовленных людей эти вопли производили гнетущее впечатление. Хорошо, что часть слов понял лишь Антикайнен, для остальных понятна была только интонация.
Макс здраво рассудил, что раз возле двери в подвал образовался конвой, значит, в скором времени следует ждать вызова на суд. То есть, поведать сокамерникам о превратностях судьбы, перебросившей его с борта катамарана в это пыльное узилище, у него, скорее всего, не будет возможности.
Словно в подтверждение его догадки, голос сверху, уловив наступившую тишину, изрек:
– Лицом к стене, руки за спину! Приготовиться к выходу на судебное заседание.
Тойво переглянулся с Илейкой и кивнул викингам отодвинуться к дальней стене. Макс отошел на несколько шагов от лестницы, повернулся к ней спиной и сцепил за ней свои спиной руки. Что там задумал «красный финн», склонив в сообщники богатыря-ливвика, было пока непонятно. Но для вертухаев это не должно было предвещать ничего хорошего.
Послышался приглушенный шум снимаемого с замка деревянного запора, потом в подвал пробился тоннель света. Свет был так себе – день умирал, но он был ярче совсем скудного освещения камеры. Вертухаям должно было понадобиться время, чтобы глаза привыкли, но они почему-то сразу же стали спускаться вниз, выставив вперед, конечно же, автомат Калашникова.
Их было двое, один присел на первой ступеньке, держа оружие наготове, другой принялся медленно шагать вниз. У него в руках был пистолет неизвестной конструкции.
Люди конвоя были наглые, по специфике предыдущей службы не допускающие даже мысли, что им, божественным и бессмертным, могут как-то и чем-то навредить. Конечно, они не могли и представить себе, что внизу их поджидает опытный арестант еще первых сталинских ходок и человек, обладающий поистине нечеловеческой силой.
Тойво сказал:
– Ку-ку!
Он находился справа. Оружие и головы синхронно и бездумно повернулись в его сторону.
Илейка слева смахнул рукой со ступенек охранника с автоматом, тот врезался в вертухая с пистолетом, и оба они с шумными вздохами отлетели под ноги к Максу.
Майор несколько раз пнул каждого из них, подхватил оружие и отставил его в сторону. Конвой корчился от боли, пытаясь поймать ртами воздух. Больше вверху, судя по всему никого не было.
Тойво для порядка выглянул наружу и спустился вниз.
– Никого, – сказал он. – Надо выбираться отсюда.
Но неожиданно Мортен и Охвен решительно замотали головами.
– У нас другой путь, – сказал старый викинг. – У нас у всех.
– Поэтому мы здесь, – добавил молодой. – Поверьте нам.
Все замерли, включая и ничего не понимающего Макса. Если сейчас не выбраться из этого каменного мешка, то другого шанса просто не будет. Суд, как известно, долго не ждет. Через десять минут выдвинутся за потерявшимся конвоем уже десять вооруженных человек.
– Я и сам не понимал, зачем мы здесь, – сказал Охвен. – Да и сейчас ясности никакой нету. Однако нельзя не согласиться с тем, что все мы здесь не случайно. Время выбрало нас.
Он выразительно посмотрел на Макса, тот на всякий случай кивнул.
– То, что здесь творится – это чепуха какая-то, – пробормотал майор на всякий случай. – То ли миллион лет после конца света, то ли миллион лет перед началом всего. Я пойду осмотрюсь. Нельзя позволять врагам застать нас врасплох.
Тойво перевел всем его слова. Макс подхватил автомат, а пистолет протянул Антикайнену.
– Мне кажется, ты сумеешь им воспользоваться при необходимости, – сказал он, поднимаясь по лестнице. – Вы тут договаривайтесь, а я, как говорится, I'll be back.
Судейские бандиты начали приходить в себя и даже попытались подняться на ноги, но Илейко без лишних просьб придушил их маленько – они посинели и вновь откинулись на грязный пыльный пол.
– Ну, давай, выкладывай, что у тебя на уме, – предложил старому викингу Тойво, проверяя степень готовности пистолета открыть огонь на поражение.
Тот, разумеется, выложил. А Мортен еще доложил.
Макс в это время прикрыл за собой дверь в подвал и прислушался.
Где-то по коридору от этой камеры предварительного заключения были люди. То ли они переговаривались, то ли занимались насущными делами, но они были и создавали некий малый бытовой шум. Майор проверил магазин автомата, перевел предохранитель на стрельбу очередями и пошел на звук.