Война неудачников
Шрифт:
Ракеты у нас с Дэйвом кончились, а у Киры их никогда и не было, эффект неожиданности был безвозвратно утерян еще на берегу, одними импульсными винтовками и врукопашную сотню десантников не одолеть. Скорее, нам просто не хотелось сидеть на месте и ждать, пока за нами явятся люди мятежного генерала.
Сначала проход был достаточно широким, но уже метров через сто мы с Дэйвом начали задевать плечами стены, и мне пришлось признать его правоту. Для того чтобы пронести тяжелое вооружение, здесь было слишком мало места.
Щитки скафандров
На первой развилке мы свернули направо, так как спуск по левому коридору показался нам слишком пологим. На второй развилке оба коридора шли вниз с одинаковым уклоном, но мы все равно свернули направо. Из принципа.
Третья развилка предоставила нам еще больше выбора – целых четыре варианта пути.
– Это уже издевательство какое-то, – сказал я. – Тут военная база или лабиринт?
– Вполне возможно, что и то и другое, – отозвался Дэйв. – Сначала существовала какая-то система пещер, а потом наши инженеры построили базу. Творческий подход и использование особенностей рельефа или что-то вроде того.
Мы опять свернули направо и уже через двести метров угодили в тупик. Тупиком оказался небольшой зал с каменными стенами и каменным потолком. Вдоль стен в несколько рядов стояли большие пластиковые контейнеры с эмблемами ВКС Альянса.
– Сухие пайки, – пояснил Дэйв. – Гуманитарная помощь времен изоляции, должно быть.
– Почему они до сих пор здесь?
– Надо же где-то складировать мусор, – пожал плечами он. – А жрать это можно только в военное время, и то не в первые дни. Пищевая ценность огромная, срок хранения бесконечный, но вкус совершенно отвратный.
– А я бы не отказалась перекусить, – созналась Кира.
– В морге нас всех накормят, – обнадежил Дэйв.
Мы вернулись к развилке и на этот раз выбрали крайний левый проход. А потом снова правый. А потом… В общем, скоро мы уже не представляли, где находимся, как сюда попали и куда нам теперь идти.
Чистый «Doom». Так же темно, так же узкие коридоры, так же вокруг одни враги и совершенно непонятно, что делать дальше. Умные люди в таких местах сохраняются.
Но это в играх. В реальной жизни умные люди в такие места и не попадают.
– Раз, два, три, – произнес голос генерала Визерса в динамиках моего шлема. – Проверка связи. Как меня слышно?
Просматриваемая часть коридора была пуста. Сканеры движения скафандров не показывали в пределах наблюдения никакой активности, кроме нашей.
Я поднес палец к губам, призывая моих спутников молчать.
– Не валяйте дурака, я знаю, что вы меня слышите, – сказал Визерс. – Эту частоту сообщил нам полковник Риттер, которого мы встретили на берегу. Кстати, он жив, и ему сейчас оказывают экстренную медицинскую помощь, если вам интересно. И вас я тоже не намерен убивать, если вам все еще интересно. И если вы оставите мне выбор.
Дэйв покачал
– Алекс, – позвал Визерс. – Я знаю, что ты там, и я рад, что ты до сих пор жив. Признаться честно, я несколько удивлен этой нашей встрече, но уже начинаю думать, что это нормально. У тебя редкий талант всегда оказываться там, где происходит самое интересное.
Дэйв несколькими жестами весьма доходчиво объяснил, что не собирается слушать всю эту чушь и намерен продолжить движение. Я пошел за ним.
– Я знаю, где вы сейчас, – сообщил Визерс. – Все эти коридоры напичканы моими датчиками. Неужели ты все еще думаешь, что меня можно захватить врасплох?
Мы вышли к очередной развилке.
– Сверните налево, – посоветовал Визерс, и Дэйв тут же решительно зашагал по правому ответвлению. Очень по-взрослому.
Поразмыслив секунды три, я пришел к мысли, что выбор направления сейчас не имеет никакого значения, и последовал за ним. Теперь замыкающей стала Кира.
Самое обидное, это когда игра еще не закончена, а ты уже понимаешь, что проиграл. Скажем, сел за одну доску с гроссмейстером, он в первые двадцать ходов ликвидировал твои ключевые фигуры, а теперь почему-то не торопится ставить мат, издеваясь над тобой и растягивая свое удовольствие. Выставляя тебя на посмешище, свысока наблюдая за твоими потугами. Единственное, что остается делать в такой ситуации, – это пытаться сохранить лицо. Делать хорошую мину при плохой игре. Что ж, игра у нас сложилась так, что хуже уже некуда.
– Есть время играть в ковбоев и строить из себя героев, – сообщил Визерс, как будто прочитал мои мысли. – А есть время проявить благоразумие. Неужели ты не понимаешь, что эту партию уже не спасти?
– Откуда мне знать, что ты опять не врешь? – поинтересовался я. – Может быть, ты просто заговариваешь мне зубы, отвлекая внимание.
– Отвлекая твое внимание? От чего? – расхохотался Визерс. – У меня тут два десятка готовых к бою десантников только и ждут команды. Не то чтобы им хотелось отомстить за парней, которых вы положили на берегу, но… Если дойдет до силового контакта, то я ничего не смогу тебе гарантировать. Хотя мне бы крайне не хотелось тебя потерять. И капитана Штирнер тоже не хотелось бы потерять. Что же до вашего третьего друга, тут у меня особых предпочтений нет. Но вы все можете остаться в живых, если проявите благоразумие.
– Надолго ли?
– Я стараюсь формировать будущее, но я не вижу всех подробностей даже своей жизни, – сообщил он.
– У тебя ничего не вышло?
– В каком смысле? – удивился он.
– Твой эксперимент по созданию гиперпространственного вихря провалился? Ты понял, что не сможешь это сделать?
– Да с чего ты взял?
– Если бы ты думал, что у тебя все получится, то о каких гарантиях сохранения жизни ты говоришь? – поинтересовался я. – Ведь тогда эта планета погибнет. Или ты каким-то образом собираешься уйти из системы, не используя гипердвигатель?