Война после войны
Шрифт:
— Приготовил. — Буркнул я, остывая.
— У Лиса, в двух экземплярах. Ладно, Костя живи. За такой подарок в виде замполита останешься без звездюлей, но знай на будущее, в тыл врага женатых бойцов с детьми не отправляют. Правило у нас такое.
— Знаю уже. Просветили. Утвердили твои представления и вручили награды вдовам. Поедут на острова, согласие дали, там твои лётчики их встретят. — Сказал Смирнов и добавил, обращаясь к Малышеву, кивнув на валяющиеся тушки с глумливой ухмылкой.
— Товарищ генерал-лейтенант распорядитесь. Ваши сотрудники совершенно не умеют обращаться с иностранными гостями. — Малышев в свою очередь кивнул Лису и тот привёл отделение десантников, которые шустро вытащили так и не пришедших в себя «героев».
Больно этим троим идиотам будет, когда их в сознание приведут, а потом трибунал и особенное отношение в лагере, тем более что такие лагеря охраняют люди Малышева. Нельзя оскорблять царствующую особу. Хорошо, что не убил, а вполне мог себе позволить. Это официальная версия для всего корабля.
Десантникам обновлённый вид «героев» здорово понравился, поглядывали они на меня с большим уважением. Видно, замполит здесь всех уже достал, да и скорость превращения надутого индюка в инвалида они как основные умельцы в этой области на данном корабле мгновенно оценили.
Командующий десантниками старший лейтенант, уже на выходе отдал мне честь, весело улыбнулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В левом кулаке он намертво зажал один из зубов замполита. Редчайший сувенир. Виртуозно «старлей» его с пола подхватил. Профессионал!
Версия для меня прозвучала несколько иначе. Пока Малышев был в отъезде, замполит сменил связного Малышева на своего человека, а тот оказался сыном одного старого партийного работника, жаждущего тайн управления Малышева. Вот под шумок они и решили получить информацию из первых рук. Был бы кто-то другой, могло бы и прокатить, а со мной мало того, что обломались, так ещё и получат сейчас по полной программе.
Узнав об этом, Малышев решил и мне удовольствие доставить, и замполита своего поменять, и сына партийного функционера на инвалидность отправить. Этот оборзевший папенькин сынок уже достал всех пугать своим папашкой. Он и меня стращал, но сразу же был послан в пешеходный эротический круиз и скорбя пошёл искать Смирнова, чтобы узнать подробный маршрут дальнейшего движения.
Не расслабился Малышев, просто свою комбинацию проворачивал. Понятно теперь откуда у Лиса арабская одежонка — заранее готовились, заодно и обставились перед всеми. Сейчас этой троице во главе с замполитом предложат либо измену Родине, либо оскорбление царствующей особы, тем более что об этом уже весь крейсер судачит. Я думаю, что они сделают правильный выбор, а меня здесь не было.
Мало ли какие дела у управления Малышева с арабами? Мой связник сейчас меня в лицо не видел, кто конкретно их на инвалидность отправил, они не знают. Представился я Мухаммедом плюс Али, а этих Муххамедов да Али у арабов больше, чем у нас Ивановых с Петровыми и Сидоровыми вместе взятыми.
— Смирнов. Чего ты жалуешься, что в «Союзе» морды бить не кому? Мало тебе Степаныча и Лето с Багги? Не прибедняйся. Про Степаныча мне Лис уже рассказал, а Багги с Лето я и так хорошо знаю. Никогда не поверю, что они за всё это время никому едальник не начистили. — Услышав от меня такое, Смирнов зашёлся в смехе опять и ответил.
— Вот за что я вас люблю, так это за то, что вы, как сами говорите, без тормозов. Ладно, Степаныч, он у нас живая легенда, ему простительно. Недавно Сава отчудил. Пинками гнал по коридору второго этажа первого секретаря обкома партии попытавшегося пропихнуть на острова своего сына.
Как оказалось Сава в гневе Степанычу ничем не уступает, а удержать его просто не успели. Секретарь мордой лица пересчитал все ступеньки на лестнице. Отбитые навсегда бейцы, искорёженный нос и выбитые зубы. Охрана и водитель секретаря в госпитале. Сломанные руки, ноги и рёбра, отбитые внутренности и сотрясение мозгов. Двое охранников даже за оружие схватиться не успели, а водитель головой разбил боковое стекло в своей машине. Тихий скромный незаметный человек, а ногами машет как вертолёт на испытательном стенде. — Смирнов опять засмеялся и продолжил.
— Хотели ему по политической статье навесить, нашлись у секретаря дружки. Только хуже сделали. После происшествия с участием Степаныча, в соседней комнате посадили двоих сотрудников из партийного контроля и стенографиста. Секретарь после больницы вылетел из партии, сын сел, дружки простились с работой и теперь устраиваются дворниками. После такого скандала это максимум, куда их возьмут.
Вообще эта инициатива Степаныча с выборочной прослушкой и отделом партийного контроля здорово помогает. Она уже столько пользы принесла, что впору Степанычу третьего Героя давать, можно и Социалистического Труда. — Смирнов опять жизнерадостно захохотал. Мы поддержали.
Степаныч это да! Мне до него далеко. Мало того, что пиротехнический хулиган, так ещё и со светлой головой и изумительным характером. Все, кто его знает от него в восторге. За войну он перезнакомился с огромным количеством людей, сильно подрос в звании, но остался прежним сапёрным майором с душой нараспашку.
Ввалил Степаныч члену Центрального Комитета Партии, пришедшему требовать проведения собственного отпуска на островах со всеми своими домочадцами. Причем ввалил так, что это даже на улице увидели, так как кабинет Степаныча на первом этаже, а отделение «Лерман Центра» по реабилитации инвалидов находится в самом центре Москвы.
Так что, то, как разъярённый беспартийный Степаныч гоняет члена ЦК партии, видела, туева хуча народа. Степаныча тогда Сава и двое его сотрудников втроём держали, а он волок их за собой по улице вслед за моментально научившимся бегать и растерявшим всю свою спесь старейшим членом партии. Вдогонку представителю центрального комитета неслись объяснения Степаныча, на каком месте он вертел конкретного члена партии и всех остальных членов партии, вместе взятых посмевших прийти к нему с такими требованиями.