Война после войны
Шрифт:
— Жестоко? Расслабился ты Смирнов в «Союзе». Восьмилетнего сына Улофа Ларссона Стива изнасиловал и запытал до смерти Хайнц Хокенманн. У него была любимая поговорка: «Мальчик, девочка. Какая в ж_пу разница?» Мне объяснять, как умирали у Хокенманна маленькие дети или ты сам догадаешься? Хочешь, с подробностями расскажу?
Протокол допроса начальника Айнзатцкоммандо 3 Айнзатцгруппы «Норвегия» на ста семидесяти девяти листах мелким почерком. Ты проблюёшься уже на втором листе этого допроса. Гарантирую. Там есть такие подробности оргий с маленькими детьми, которые закатывали гестаповцы, что даже садисты Гека были впечатлены. Он им специально некоторые эпизоды перевёл. Они же и предложили этот способ казни. А ты говоришь жестоко.
Это ещё почти по-человечески. У Гека не всегда была возможность снимать учебные фильмы с участием своих подручных. В группы исполнителей Гек отбирает конченых садистов прошедших школу наркокартелей и уличных банд, иначе информацию было просто не получить. Методы полевого допроса у этих нелюдей здорово отличаются даже от наших умений. У них говорят правду все без исключения, даже глухонемые.
Разумеется, в основном помощники Гека пользуются подручными средствами, но при знании местной живности возможностей открывается намеренно. Повадки здешней фауны мало отличаются от человеческих инстинктов, и эти милые зверушки не гнушаются сожрать ближнего своего. Просто с остальными утилизаторами существует несколько чисто технических проблем. Крупный аллигатор предпочитает ухватить человека за ногу и оторвать или переломать её, а акула откусывает две ноги. Но они сразу утаскивают свою еду под воду, а мы не нашли самоубийцу для проведения подводных съёмок.
Можно было бы скормить Хокенманна термитам. При некоторой сноровке найти термитник не проблема, но термиты не выбирают, кем питаться, а бегать вокруг эсэсовца с кинокамерой в руках отбиваясь от настырных насекомых то ещё удовольствие. Нам же было необходимо не просто убить гестаповца, а уничтожить его демонстративно и жесточайшим способом. Так что пираньи в данном случае — это наиболее наглядное учебное пособие.
Приедешь домой полюбопытствуй. Я думаю, товарищ генерал-лейтенант даст тебе глянуть одним глазом некоторые материалы из служебного архива. В нашем мире и времени некоторые индивидуумы платили в кинотеатрах деньги и смотрели такие фильмы, но тебе покажут бесплатно. Подобный бред назывался фильмами ужасов. Вот только увидев такое на экране кинотеатра, половина кинозала моментально заблюёт соседей, и остаток жизни будет смотреть детские мультики в специализированных заведениях для умалишённых.
Сеть вышеупомянутых отелей и пансионатов создавалась немцами ещё до войны, поэтому нам и удалось на неё выйти. Охватывала она практически весь континент вдоль всего побережья и создавалась в основном как разведывательная сеть. Во время и после войны она была расширена и расползлась вглубь континента в такие страны как Парагвай, Боливия и центральную Бразилию. Про Аргентину, Перу, Чили и Эквадор я и не говорю. Связи у немецких разведчиков, промышленников и коммерсантов в этих странах ещё довоенные.
Архив Хокенманна тоже оказался весьма любопытным, но основное он вывезти из Норвегии не смог. Оттуда и появилась «косвенная наводка на десяток вкусных упырей, давших полезную информацию». Более того в архиве были полные списки осведомителей Айнзатцгруппы «Норвегия» и отделений гестапо в различных городах Скандинавии оставшихся после ухода нацистов не выявленными и с ними… впрочем, это уже не моя епархия. — резко закруглил разговор я.
Дальнейшее Смирнову знать необязательно. Всё что надо ему Малышев расскажет сам.
[i] (элИф аир аб тизАк! — тысячу хм…_ тебе в задницу!)
[ii] хадИдж — недоносок
Глава 9
— Да уж весёленькие сказочки на вашем континенте. — с тяжёлым вздохом протянул Смирнов и продолжил.
— На ночь такое лучше не слушать, но вернёмся к нашим делам. Документы, захваченные вами в Риге, частью названных в них контактов пересекаются с аргентинскими резидентами и нам очень интересны. Обнаружить этих резидентов сразу после войны не удалось, они сменили имена, и ушли в подполье. После передачи твоих списков они были обнаружены, и по ним, и вокруг них сейчас ведётся интенсивная работа.
Получается так, что эта часть Организации нами вскрыта не была и узнали мы о ней только через тебя. Ты не только дал новые имена скрывающейся верхушки Рейха, но и провёл полную разведку каждого резидента. Осталось только захватить или уничтожить. Эти фигуранты твоей разработки могут вывести на другой уровень скрывающихся нацистов и их финансов. Отсюда и необычная для разведчика награда.
Твои предложения принимаются все, детали сейчас утрясём. Нужного человека с его художествами тебе подобрали, легенда прорабатывается и развивается. Александр Иванович лично контролирует.
Зачем тебе Серж? — Ах ты, зараза нквдешная! Подвёл всё же к Сержу. Придётся колоться, а не хотелось.
— Соскучился. Давно не видел крестника. — И тут же без перехода раскололся.
— Ладно, скажу. О том, что я жив Елагин знает от меня с начала сорок шестого года, а сам, я думаю, самое позднее с сорок пятого. Он совсем не дурак, так что своих агентов проверил наверняка, тем более что сам мне их слил.
Жена Красницкого даже не подозревала, в какую страну мы направились, но она прекрасно знала всех моих людей в лицо. Соответственно словесный портрет могла нарисовать. Были мы там английскими моряками, причём в городке появлялись только четверо, а остальные отсиживались на хуторе рядом.
Появление у его агента людей с паролем от него дало Елагину подтверждение того, что я жив. Гибель агента и уничтожение отделения гестапо второе подтверждение. О моей горячей любви к предателям и гестаповцам Елагин знает отлично. А вот то, что Елагин не рассказал об этом даже своему брату, показывает, что вам он по-прежнему не доверяет.
Задание Елагину я дал простое. Подобрать мне похожего на меня агента из числа погибших или в своё время сданных нами и два таких человека есть. Один проходил подготовку в разведшколе в тридцать четвёртом году. Весь выпуск был ориентирован на САШ и Великобританию, но конкретно этого агента готовили на Советский Союз. Страну он жутко ненавидел и воевал только с большевистской Россией. Это была его личная война, и этот человек был личным агентом Вальтера Нойманна. Ни по каким картотекам он не проходил, и немцы о нём не знали.
В сороковом году агент погиб в Риге. При проведении диверсии на станции он получил тяжёлое ранение в живот и умер на руках у Елагина. Елагин сам похоронил его в лесу, место нарисует, оно приметное.
Второй человек личный агент Елагина. Занимал должность в ярославском НКВД и был сдан мной в сорок третьем. С ним та же песня — немцы об этом агенте не знали. У обоих агентов нет родственников, оба они бывшие русские дворяне и граждане Российской Империи. Все данные об этих агентах, в том числе и косвенные Елагин должен передать через «Сержа» и «Лиса» Александру Ивановичу.