Война претендентов
Шрифт:
Совершая очередной обход границы, генерал почувствовал в воздухе запах осени. По ту сторону колючей проволоки вражеские солдаты уже сменили зеленые фуражки на меховые шапки-ушанки в русском стиле. Скоро наступит зима, а с ней усилится и голод, что может спровоцировать исхудавших солдат на отчаянное наступление в надежде хотя бы наесться досыта.
Удовлетворенный осмотром, Хорнуоркс вернулся к своему армейскому джипу. Неожиданно до его слуха донесся шум винтов военного вертолета ОН-58.
Винтокрылая машина осторожно опустилась на землю; оттуда выпрыгнул майор. Бледный, словно смерть, на ходу машинально отдав честь, он опрометью бросился к генералу.
— Генерал! Они идут!
— Не может быть! Только не это! Неужели эти проклятые северокорейцы решили перейти в наступление?
— Нет, сэр!
— Тогда чего же ты орешь? — облегченно выдохнул генерал.
— Сэр! Сюда движутся войска Южной Кореи!
— И что?
— Они полным ходом идут сюда, в демилитаризованную зону!
— Проклятие! Что им тут надо?
— Не знаю. Но выглядят они очень воинственно!
Когда генерал Хорнуоркс забрался в самолет, пилот тут же поднял машину в воздух, и она, сердито стрекоча, полетела на юг.
По шоссе № 1, основному для вторжения в соседнюю Северную Корею, двигалась колонна танков по трое.
— Очевидно, им известно что-то такое, чего мы пока не знаем. Где аппарат военно-полевой связи?
Тяжелый аппарат тут же оказался в руках генерала Хорнуоркса.
— Алло! Дайте мне разведку! — В трубке что-то щелкнуло. — Что там происходит в Северной Корее?
— Ничего особенного, сэр. А почему...
— Южнокорейские танки движутся к демилитаризованной зоне. Почему не сообщили об этом заранее?
— Очевидно, им не понравилось, что мы вступили в переговоры с Северной Кореей...
— Не надо вешать мне на уши эту политическую лапшу! Я хочу знать последние разведданные относительно дислокации войск КНДР.
— Одну минуту, сэр.
В ожидании ответа генерал Хорнуоркс взглянул на горы рядом с Сеулом. Там сосредоточилась южнокорейская тяжелая артиллерия. Каждое орудие размещалось в бронированном люке, крышка которого мгновенно откидывалась в момент выстрела, а потом так же быстро закрывалась.
Наконец в трубке послышался голос дежурного офицера:
— Генерал, на Севере все спокойно. Повторяю, все спокойно.
— Тогда что за чертовщина творится здесь, в демилитаризованной зоне? Какая муха их укусила?
Никто ответить не мог. Но колонна танков двигалась все так же быстро, а в воздухе появились корейские истребители, взлетевшие с военно-воздушной базы Онсан.
— Ох не нравится мне все это, — проговорил генерал, явно сдерживая эмоции.
В тот день на грузовике дежурил сержант Марк Мердок. Он ненавидел такие дежурства, но все в его подразделении должны были по очереди сидеть за рулем этой огромной машины.
Армейский грузовик весом в две с половиной тонны стоял точно посреди моста между Северной и Южной Кореей. Мотор круглосуточно работал на холостом ходу, и машина была готова в любой момент сорваться с места. Грузовик упирался задом в барьер с надписью «Военная линия демаркации». За мостом находилась Северная Корея, страна самого опасного на земле режима.
В случае сигнала тревоги Мердоку надлежало развернуть грузовик поперек моста, чтобы перекрыть единственный возможный путь для наступления войск КНДР.
Впрочем, попытка северокорейских войск вторгнуться на территорию соседей не представлялась неизбежной или неотвратимой. В последнее время, похоже, сложилась самая спокойная ситуация за все сорок лет противостояния. И все же в глубине души сержанта Мердока таилось убеждение, что сейчас две Кореи, как никогда, близки к братоубийственной войне.
Все произошло в день его дежурства. Когда Мердок услышал отдаленный рев танковых двигателей, кровь застыла у него в жилах. Нашарив рукой рычаг коробки передач, он стал ждать сигнала тревоги. Сирена молчала, а танки все приближались. Их было невероятно много — во всяком случае, не одна сотня. Низкий рев эхом отражался в горах и рокотом отдавался в воспаленном мозгу Мердока. Он напряженно вглядывался в ночную тьму.
— Господи, почему не дают сигнал тревоги? Почему молчит сирена? — испуганно бормотал сержант.
Эти идиоты из ООН, наверное, заснули! Он бы уже давно выскочил из кабины и собственноручно подал сигнал тревоги, врубив сирену на полную мощность. Но он прекрасно знал, что за самовольный уход с поста ему грозит расстрел, ибо его первейшей обязанностью была охрана моста.
Мост представлял собой весьма узкое сооружение из поржавевшего железа, и Мердок знал, что не сможет выбраться из кабины, если развернет грузовик, — двери не откроются. И он, сержант, станет первой жертвой в новой войне, в которой, по подсчетам армейских аналитиков, может погибнуть до двух миллионов.
С другой стороны, если никто так и не включит эту проклятую сирену, всех его товарищей ждет неминуемая гибель.
В конце концов он решился — выпрыгнул из кабины грузовика. И вовремя!
На мост уже въехал первый тяжелый танк и, клацая гусеницами, навалился на крышу задрожавшей в предсмертной агонии машины. Бронированная сталь не выдержала и прогнулась под чудовищной тяжестью, сплющив моторный отсек. С громким треском лопнули шины. Скрежет стальных гусениц, перемалывавших почти трехтонный грузовик, болью отдавался в мозгу.
Притаившись во тьме, сержант Марк Мердок застыл от изумления и закрыл уши ладонями. Южнокорейские танки с характерным изображением тигра на башнях один за другим утюжили груду металла, которая только что была грузовиком, и исчезали стройной колонной по другую сторону моста...
Его тревожило лишь одно — если у Северной Кореи и вправду есть атомная бомба, то очень скоро она полетит в сторону Сеула на острие баллистической ракеты «Родонг», или «Нодонг», или как там еще она называется!..