Война претендентов

Мэрфи Уоррен

— Так, снова-здорово, — пробормотал Римо.

— Как выяснилось, не все его боялись. Алмазная гора не страшилась и не подчинялась ему. Сколько он ни лил благодатных дождей, на горе так ничего и не выросло, какая бы страшная гроза ни пронеслась, Алмазная гора оставалась безразличной и непоколебимой. Тогда грозовая туча опустилась на гору и стала умолять Саншина сделать их одним

целым с горой. Но дух ответил, что тогда ему негде будет жить. Но грозовая туча не оставляла Саншина в покое ни на минуту, проливая бесконечные слезы-дожди на склоны Алмазной горы. В конце концов Саншин, чтобы отделаться, исполнил и это желание. Так простой каменотес стал духом Алмазной горы. Красота да и только! Пусть сам он и не мог шевельнуться, зато извне ничто не сдвинет его с места! Простояв миллион лет, он переживет человечество!

Тут Чиун снова предостерегающе поднял костлявый указательный палец.

— Так продолжалось до тех пор, пока в одно прекрасное утро он не проснулся от сильной боли в боку.

— Да?

— Взглянув вниз, он увидел... Римо, как ты думаешь, что он увидел?

— Ни за что не догадаюсь!

— Он увидел каменотеса, очень похожего на него самого, каким он когда-то был. Парень этот усердно отсекал каменные глыбы.

Тут мастер Синанджу скрестил на груди руки и выжидательно откинулся на подушки.

Слабая догадка озарила лицо ученика. Но Чиун по-прежнему хранил молчание. Если у Римо есть хоть несколько капель корейской крови, он сам поймет смысл услышанного.

— Кажется, я все понял, — просиял Римо.

Учитель выжидательно склонил голову.

— И что же ты понял?

— Человек таков, каков он есть. И не нужно желать большего, нежели то, что имеешь.

— Очень хорошо. А что еще?

— Я ассасин, лучший из лучших.

— Второй после лучшего, — снисходительно поправил его кореец.

— Второй лучший из живущих ассасинов. Это и есть мое дело, это и есть моя суть. И ничего другого для меня не существует. Мне никогда не стать кон-трассасином. Я убиваю тех, кто заслуживает смерти, чтобы невинные могли жить без страха и тревоги.

С каждым словом Римо на морщинистом лице Чиуна расплывалась счастливая

улыбка.

— Я доволен тобой!

— Вот и хорошо. Позволь мне теперь отведать риса.

— Пожалуйста.

Мастер Синанджу и его достойный ученик молча принялись за еду.

Внезапно счастливую тишину нарушил звонок в дверь.

— Пойду открою, — вскочил на ноги Римо.

Он вернулся через минуту, держа в руках изрядно помятый конверт.

— В чем дело? — поинтересовался Чиун.

— Мне только что пришлось заплатить почтальону пятнадцать центов. Письмо с доплатой из Оттавы... Наверное, у них не хватило денег на почтовую марку.

— Мы не станем иметь дело с этими нищими оттавцами, кто бы они ни были.

— Оттава — столица Канады, — заметил Римо, вскрывая конверт. — Давай посмотрим, что они нам пишут.

Из конверта выпало небольшое письмецо и полоска цветной бумаги.

— Ну же, Римо!

— Нас приглашают прибыть на встречу с премьер-министром.

— А почему ты так нахмурился?

— Потому что вот эта полоска бумаги — купон на получение пятидесятипроцентной скидки при покупке автобусного билета только в один конец — до Оттавы. Нет, как тебе это нравится? Остальные присылали за нами лимузин или хотя бы пытались нас прикончить!

— Оттавцы нас оскорбили!

— Они зря потеряли время, — пробормотал Римо, швыряя письмо в корзину для мусора.

— По крайней мере могли бы прислать письмо на отравленной бумаге или положить в конверт ядовитых пауков, укус которых для человека смертелен. Чувствовалось бы огромное уважение.

Римо сел на место и принялся доедать рис.

— Кстати, о пауках. Ты ведь так и не рассказал мне, кто убил Хоя-хана.

— Какая разница! Синанджу не имело к его смерти ни малейшего отношения.

— Да? Все равно расскажи!

— Вскоре после случившегося со мной и моим отцом преступления этого мерзавца вскрылись. Его живьем привязали к двум диким ослам и погнали их в пустыню.

— Ого!

— Позднее нашли его разбросанные кости. Вот и все, что от него осталось.

— И поделом! — усмехнулся Римо.