Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971
Шрифт:
«Документальные» опусы «Серая рука», «Тайное становится явным» и «Кто есть кто в ЦРУ», публикуемые Юлиусом Мадером [61] в Восточном Берлине, – типичные примеры тенденциозных изданий, лживость которых в большинстве случаев легко доказуема. Вряд ли есть необходимость останавливаться на них. И все же я рассмотрю один из случаев, не касающийся нашей службы, лишь потому, чтобы показать во всем объеме разнообразие фальшивок, видных, как говорится, невооруженным глазом даже неспециалисту. В брошюре «Кто есть кто в ЦРУ» приводится поименный список почти всего дипломатического персонала США с указанием, что все они будто бы сотрудники ЦРУ. При ближайшем рассмотрении становится ясным, что, за исключением нескольких всем известных руководителей главного американского разведывательного центра, офицеров ЦРУ в списках нет. Цель публикации очевидна: ошельмовать представителей дипломатической службы США в различных странах как «шпионов», чтобы дискредитировать государственный департамент и вашингтонскую администрацию в целом.
61
Мадер Юлиус – известный в ГДР ученый и писатель, создавший в 1950-80 годах несколько капитальных трудов о деятельности спецслужб гитлеровской Германии, ФРГ и США.
Когда мы говорим о сотрудниках разведывательной службы, то имеем в виду не только кадровых офицеров и служащих, как внутри страны, так и за рубежом, но и множество доверенных лиц и агентов из местных жителей, выполняющих разведывательные задачи в разных странах. Число информаторов и источников по различным вопросам столь велико, что попытка как-то объединить их по группам и направлениям не даст нужной картины. Да и само стремление свести всех в какую-то схему было бы ошибочным, поскольку мотивы их сотрудничества с нашей разведкой самые разнообразные. Для того чтобы эта категория сотрудников, больше всех рискующая собой, не оказалась, как говорится, в тени, я уже привел много примеров их деятельности. В большинство наших успехов они внесли свою лепту, и мы благодарны им. Добавлю лишь некоторые замечания.
Если в первые годы существования организации мы шли на сотрудничество только с доверенными лицами, проживавшими в странах противника и согласившимися сотрудничать с нами на идеологической основе, чтобы сделать свой вклад в дело борьбы с коммунизмом и тоталитарными режимами, то этот подход с течением времени изменился. Развитие событий и изменение обстановки в ГДР привели к сокращению числа лиц, готовых предоставить себя в распоряжение свободного Запада. Поскольку размах и объем задач нашей службы были увеличены, то к сотрудничеству стали привлекаться платные агенты-иностранцы. На мой взгляд, было правильно и то, что в работе доверенных лиц все большую роль стала играть материальная сторона. Все это, вместе взятое, привело к перестройке наших зарубежных связей.
Кроме доверенных лиц и агентов за рубежом, разведывательной службе необходимы связники и посредники внутри страны, предоставляющие себя в распоряжение службы добровольно, независимо от занимаемых ими постов. Я постоянно придерживался той точки зрения, что их число никогда не будет слишком большим. При этом я учитывал пример англосаксов, но этого уровня в нашей стране достичь почти невозможно. В Англии, да и вообще в англосаксонских странах, считается само собой разумеющимся, что даже высокопоставленные лица предоставляют в распоряжение разведывательной службы попавшую к ним информацию, даже случайную, представляющую хотя бы самую малую ценность. Французы называют таких лиц «почетными корреспондентами», тогда как у нас их обозначают термином «особые связи». Тем самым деятельность таких добровольных помощников расценивается как почетное дело, заслуживающее всяческого признания.
Мое стремление опираться в работе на возможно более широкий круг таких лиц, представляющих различные спектры общественной жизни страны, строя наши связи лишь на доверии, порою расценивалось, сознательно или нет, как нанесение ущерба внутриполитическим интересам. О том, что для таких утверждений не было никаких оснований, не стоит даже и говорить. Любая разведывательная служба располагает особыми связями и обязательно должна их иметь, чтобы максимально использовать все возможности для получения секретной информации.
Когда представители печати заявляют, что разведка не должна быть чересчур секретной, что она должна свободно «просматриваться» общественностью и парламентом и что это якобы соответствует новым концепциям, то тут следует внести ясность. Я всегда старался привлечь на сторону организации возможно большее число друзей и сторонников, прежде всего из области журналистики, но разрешал им знакомиться с организационными вопросами и методами нашей работы лишь в определенных пределах, не переходя границ, за которыми «просвечивание» стало бы опасным. Секретная разведывательная служба не должна находиться в поле зрения общественности, за небольшим исключением. Я, например, в 1964 году предложил даже снять телевизионный фильм о нашей службе. Но так называемая «прозрачная» служба противоречит понятию секретности.
Термин «прозрачность» вызвал целую дискуссию, о нем много пишут и говорят. Считается, что прежние меры безопасности сейчас себя будто бы изжили и что необходимо полностью приравнять сотрудников разведслужбы к чиновникам, офицерам и служащим других федеральных и земельных ведомств. Каждому специалисту ясно, что требование «прозрачности» в отношении внешней разведки поставило бы под вопрос ее безопасность и эффективность работы, а поэтому оно неприемлемо. Британская Сикрет интеллидженс сервис лишь потому одна из самых эффективных разведок западного мира, что облечена доверием английского народа и что де-юре никто не имеет права знать о ее делах и совать в них свой нос, за исключением премьер-министра.
Рассказывая о становлении «Организации Гелена», я упоминал об обстоятельствах, в которых мы были вынуждены набирать штатный персонал. В то время, в особенности в первые послевоенные годы, было само собой разумеющимся, что будущего сотрудника непременно спрашивали о его общеобразовательной подготовке, знаниях и опыте работы, сведениях, которыми он располагал о коммунистических странах Восточной Европы. Но в особенности тщательно проверялась его пригодность к работе в разведке. Наряду с критериями безопасности и политической благонадежности эти вопросы позволяли сделать вывод о целесообразности принятия такого человека на службу. Политическая благонадежность устанавливалась в результате соответствующей проверки прошлой деятельности каждого. Результаты денацификации при этом учитывались лишь относительно, поскольку эта процедура проводилась поверхностно и не давала полного представления о людях. В качестве примера можно взять хотя бы довольно многочисленную группу бывших офицеров генерального штаба, ставших сотрудниками нашей организации, которые никогда не состояли в национал-социалистической партии и к которым предъявлялось обвинение по группам I и II (сотрудники министерства обороны и ведущих управленческих структур вермахта). Некоторым из них пришлось довольно трудно, пока с ними не разобрались и они не получили штамп в удостоверении личности «ничем не отягощен» или «под действие закона не подпадает».
Чрезвычайно важное значение вопроса безопасности прежде всего при принятии на работу заставляет меня сделать еще несколько замечаний. При правильном проведении проверки можно еще до начала работы нового сотрудника выявить опасность, угрожающую ему самому, его семье и разведывательной службе. Если не удается исключить или хотя бы свести эту опасность до минимума, от таких кандидатов приходится отказываться, даже если они обладают высокой квалификацией.
Одним из моих принципов, которого я твердо придерживался, был следующий: не принимать на работу людей, прибывших совсем недавно в Федеративную Республику из коммунистических стран. В пятидесятых и шестидесятых годах, еще до возведения Берлинской стены [62] , эти мои указания касались в первую очередь беженцев и перебежчиков из советской оккупационной зоны, нынешней ГДР. Мы отказывали всем таким лицам, кто приходил к нам наниматься на работу, так как нельзя было исключить опасность того, что еще до переселения в ФРГ они могли быть завербованы разведкой противника. Нужно было также иметь в виду, что после некоторого периода проживания за Эльбой эти люди могли подвергнуться шантажу со стороны вражеской разведслужбы, которая, используя оставшихся в ГДР родственников и знакомых, привлекала бы их к сотрудничеству, а затем внедряла в нашу службу.
62
Берлинскую стену власти ГДР возвели в августе 1961 года.
По этим же причинам мы не брали на работу, разве лишь за редким исключением, лиц из числа бывших военнопленных, возвратившихся в Федеративную Республику из Советского Союза или других восточноевропейских стран. И хотя в целом ряде случаев я лично пытался как-то смягчить их судьбу, мы постоянно получали подтверждения, что советская секретная служба незадолго до освобождения военнопленных часто пыталась угрозами и посулами склонить их к разведывательной деятельности в свою пользу в Федеративной Республике. О силе характера и любви к родине немцев свидетельствует тот факт, что большинство офицеров, подвергавшихся такой обработке, отреагировали единственно правильным образом: они доложили об этом после своего возвращения соответствующим немецким органам.