Война с демонами. Мертвые демоны (сборник)
Шрифт:
– Это не мой!.. – Вот все, что он сумел выкашлять.
– Назови своего сообщника, – потребовал дама.
Воин ослабил нажим, чтобы Амит смог ответить.
Тон Амита лишился всякого самодовольного превосходства и спокойствия за свое место в жизни теперешней и будущей. Аббан жадно прислушался, смакуя жалкое отчаяние соперника, твердившего о своей невиновности и умолявшего сохранить ему жизнь.
– Сорвите с него черное, – приказал дама.
Амит взвыл, когда воины разодрали на нем платье. Они терзали его, пока калека не остался лежать голым. Взяв Амита за руки, даль’шарумы дернули его за волосы, чтобы
– Теперь ты хаффит, Амит, и твоя родословная недостойна упоминания, – сказал дама. – Тебе осталось жить недолго и в муках – запомни на это время, что когда твой дух покинет сей мир, он навсегда поселится у врат Небес, не вправе войти.
– Не-е-ет! – вскричал Амит. – Это ложь!
Дама взглянул на воинов:
– Конфискуйте все ценное в его шатре и отнесите в храм. Женщин, если угодно, уестествите, а потом продайте. Всех сыновей – на копья.
Амит заблажил и забился в руках воинов, пока один не врезал ему копьем по затылку, после чего повалился без чувств.
Дама с отвращением посмотрел на Амита:
– Снесите эту пакость в Палату Вечной Скорби, чтобы дамаджи содрали кожу с его презренных костей.
Аббан уронил полог, углубился в шатер и налил себе кузи.
Через несколько секунд полог поднялся и снова упал.
– Пар’чин чуть не сломал колено дама Кэвере, – сказал Джамере. – Он хочет за это нечто посущественнее, чем кузи.
Аббан, другого и не ждавший, кивнул:
– Когда я споткнулся, тебе, а не Пар’чину полагалось задержать Кэвере, – напомнил он.
Джамере пожал плечами:
– Он одолел бы меня и не стал бы слушать возражений.
– Чтобы больше такое не повторялось! – пригрозил Аббан. – Пар’чин мне важен, и я чрезвычайно огорчусь, если потеряю его.
– Думаешь, он найдет Анох-Сан? – спросил Джамере.
Аббан рассмеялся.
– Не говори глупостей, юноша, – сказал он. – Эти карты копируют уже три тысячи лет, и даже если они укажут ему дорогу, затерянный город, если и существует, похоронен в песках. Пар’чин – дурак добросердечный, но все-таки дурак.
– Он озлится, когда вернется, – заметил Джамере.
Аббан пожал плечами:
– Поначалу – возможно…
– Но ты помашешь перед ним каким-нибудь другим древним свитком, и он все забудет, – подхватил Джамере и отхлебнул из бутылки Аббана, не потрудившись налить в чашку.
Аббан улыбнулся и снабдил мальчонку всевозможными дарами для подкупа, которые придется раздавать в Шарик Хора. Он проводил Джамере взглядом, в котором гордость смешалась с глубоким сожалением.
Из юноши мог выйти толк, не забери его дама для жизни пустой и бессмысленной.
Удаленные эпизоды
Из «Меченого» было изъято множество сцен. Некоторые сокращались из-за объема (я написал исключительно длинную для дебютного романа книгу), или ради ритма, или потому, что уводили в сторону от основного сюжета и снижали общее напряжение.
Однако многие – неплохие самостоятельные рассказы, и я очень рад тому, что издательство «Сабтеррениэн пресс» предоставило мне возможность включить некоторые из них в этот сборник, снабдив их собственными комментариями.
Арлен
Вступление
В этом эпизоде рассказывается, с чего все началось. В 1999 году я посещал курсы для авторов, работающих в жанре фэнтези, и нам дали домашнее задание: написать первую сцену нового романа. Я сочинил небольшой рассказ о мальчике по имени Арлен, которому не разрешали уходить от дома дальше, чем он мог добраться к полудню, потому что ему следовало вернуться до наступления ночи, когда появлялись демоны.
Не буду врать: я состряпал рассказик за вечер и, получив оценку (естественно, высшую), бросил его в ящик стола, где он протомился годы. Тогда я работал над другой книгой, но Арлен не шел у меня из головы, и я постоянно делал пометки, записывал что-нибудь о его мире. Весь цикл о «Меченом» вырос из этого рассказа в тысячу шестьсот слов.
Причины изъятия
Это начало стало серьезным камнем преткновения в переговорах с издателем. Она уверяла, что прологи устарели, а мой вдобавок выдержан в совершенно отличном от основного повествования стиле и никуда не годится. Она считала также, что в нем нет ничего, о чем нельзя рассказать в других местах. Я категорически возражал, полагая, что он отлично задает общее настроение и важен для понимания личности маленького Арлена.
Это были бурные споры. Я глубоко уважаю моего издателя; я всячески старался взглянуть на ситуацию ее глазами. Мне понадобилось время, чтобы обособиться от личной привязанности к эпизоду и оценить его беспристрастно. Когда удалось, я осознал ее правоту и вырезал сцену. По-моему, книга стала лучше, хотя лично мне этот рассказ по-прежнему очень дорог. Я искренне рад увидеть его наконец напечатанным.
Эпизод
Ребенком Арлен играл на воздухе до самых сумерек и только с их наступлением откликался на материнский зов. Он думал, что нет ничего хуже, чем каждую ночь сидеть взаперти, и не хотел терять ни минуты светового дня.
Он вставал затемно и выходил за порог отчей фермы до петухов – в тот миг, когда на холмы падали первые лучи солнца, озарявшие багровое небо и разгонявшие тени для нового дня. Мать требовала считать после этого до ста, но он не слушался.
Приключения ждали, но Арлен знал: перво-наперво – хозяйство. Он подхватывал у двери выстланную тканью корзину, мчался в курятник и, не обращая внимания на возмущенное кудахтанье, собирал яйца, управляясь с ними ловко, как жонглер с разноцветными шариками.