Война с демонами. Мертвые демоны (сборник)
Шрифт:
Аббан придвинулся ближе и тихо произнес:
– Я скажу тебе, Пар’чин, не потому что ты ценный клиент, а потому что ты мой верный друг. Пар’чин всегда относился к презренному хаффиту по-человечески.
Арлен с усмешкой разлил кузи.
– Ты и есть человек, – сказал он.
Аббан благодарно склонил голову и снова придвинулся.
– Мне помогает мой племянник Джамере, – поделился он тайной. – Его отец был даль’шарумом, но умер, когда мальчик еще не вышел из колыбели. Отцовская семья жила в бедности, и моя сестра вернулась ко мне в шатер, а мальчика вырастила здесь, на базаре. Недавно он созрел, и его забрали, чтобы определить
– Это он был сегодня на рынке с най’дама? – спросил Арлен, и Аббан кивнул.
– Джамере учится на клирика, – продолжил Аббан, – но мальчишка глубоко порочен и верует даже меньше, чем я. Если я скажу ему, что есть покупатель, и поделюсь выручкой, он с удовольствием скопирует или украдет из храма любой свиток.
– Любой свиток?
– Все, что угодно! – хвастливо сказал Аббан, снова щелкая пальцами. – Да он может выкрасть даже карты, где указан путь к затерянному городу Анох-Сан!
Арлен остолбенел. Анох-Сан – древняя резиденция Каджи, которому красийцы поклонялись как первому Избавителю. Три тысячи лет тому назад плюс-минус пара веков Каджи покорил известный мир – пустыню и Зеленые земли, объединив человечество в войне с подземниками. С помощью магического меченого оружия люди истребили столько демонов, что столетиями считали, будто победили, подземников больше нет, а ночь уже не страшна.
Но теперь стало ясно: это явилось кратковременной победой в большой игре. Демоны отступили в Недра, куда никто не мог последовать за ними, и затаились. Ждали, когда их враги состарятся и умрут. Как и их дети. И внуки. Будучи бессмертными, подземники выжидали, пока на поверхности не забыли об их существовании. Пока демоны не превратились в миф, а древние символы силы, которые против них применяли, – в обрывки народных легенд.
Они выждали. И размножились. И когда вернулись – забрали все, что потеряли, и сверх того.
Человечество частично спаслось, потому что вовремя нашло основные метки – защитные и запрещающие, но древние боевые начертания Каджи, которые наделяли оружие способностью сокрушать плоть демонов, утратило. Арлен годами искал их в руинах, но не нашел даже намека на существование таковых, не говоря о самих метках.
Но если они где-то и скрывались, то в городе Анох-Сан. Во время молитв красийцы опускались на колени лицом на северо-запад, где он предположительно находился. Арлен уже дважды искал затерянный город, но пустыня раскинулась в том направлении на тысячи квадратных миль, и легче было найти конкретную песчинку в песчаной буре.
– Достань мне карту пути в Анох-Сан – и получишь даром целую гору бахаванской посуды, – сказал Арлен. – Я даже вернусь туда с телегой, за собственный счет.
Глаза Аббана потрясенно расширились, затем он хохотнул и покачал головой.
– Ты же знаешь, Пар’чин, что я пошутил, – сказал он. – Затерянный город Каджи – это миф.
– Нет, – возразил Арлен. – Я читал о нем в хрониках в герцогской библиотеке, в Форте Милн. Город есть – или когда-то был.
Аббан прищурился.
– Допустим, ты прав и я могу это устроить, – сказал он. – Это Священный город. Если дама прознают, что ты туда отправился, мы оба поплатимся жизнью.
– И чем он тогда отличается от Баха кад’Эверам? Не ты ли говорил, что, если нас схватят, поиск посуды в руинах обернется смертным приговором?
– Разница как между днем и ночью, Пар’чин, – сказал Аббан. – Баха – ничто, набитая хаффитами деревушка в луже верблюжьей мочи. Даль’шарумы почтили ее алагай’шараком и освятили могилы бахаванцев лишь по обязанности, согласно закону Эведжана, чтобы дать ее жителям возможность возродиться в высшей касте. К тому же посуда Дравази имеется в любом красийском дворце. Появление на рынке нескольких новых предметов заинтересует только завзятых ценителей.
С другой стороны, на свете нет места священнее, чем Анох-Сан, – продолжил он. – Если ты, чин, его осквернишь, твоей крови возжаждут все мужчины, женщины и дети Красии. И любой артефакт, с которым оттуда вернешься, породит тьму вопросов.
– Я ничего не оскверню! – возмутился Арлен. – Я всю жизнь изучаю историю древнего мира! Я буду обращаться с найденным бережнее, чем кто-либо другой.
– Ты осквернишь его уже тем, Пар’чин, что ступишь туда ногой, – сказал Аббан.
– Демоново дерьмо! Никто там не был тысячи лет с тех пор, как империя Каджи охватывала земли не только твоего, но и моего народа. У меня не меньше прав побывать в городе, чем у кого угодно еще.
– Может, оно и так, Пар’чин, – отозвался Аббан, – но в Красии мало кто с тобой согласится.
– И ладно, – сказал Арлен, сверля его взглядом. – Либо ты достанешь мне карту, либо я отвезу посуду Дравази на север, а тамошние товары начну продавать здесь другим.
Аббан какое-то время смотрел на него, и Арлен почти слышал, как щелкают счеты в его голове – друг подсчитывал вероятные убытки. Из вестников мало кто рисковал связываться с Красийской пустыней и ее народом. Арлен приезжал в Копье Пустыни в три раза чаще других и достаточно хорошо владел красийским языком, чтобы вести дела повсеместно.
– Ладно, Пар’чин, – сказал наконец Аббан, – но в случае чего – выпутывайся сам. Я не дотронусь до санитских артефактов.
Это удивило Арлена, который знал, что Аббан никогда не упускал выгоды.
«Глупец, кто понимает, что задача не по зубам, но все равно поступает по-своему», – заметил отцовский голос.
Арлен отогнал его. Зов затерянного города оказался слишком настойчив, и дело стоило любого риска.
– Я слова никому не скажу, – пообещал он.
– Вечером передам племяннику весточку, – сказал Аббан. – Есть один дама из мелких, который каждый вечер приходит ко мне за кузи и передает мальчишке письма. Завтра он скажет, сколько времени займет копирование и где мы встретимся для обмена. Тебе придется пойти со мной, Пар’чин. Я не понесу в шатер карту дороги в Анох-Сан.
– Все будет, как ты пожелаешь, мой друг, – кивнул Арлен.
– Надеюсь, это не пустые слова, Пар’чин.
– Переоденемся. – Аббан показал черные одежды даль’шарумов.
Арлен удивленно уставился на него. Да, он сражался в Лабиринте бок о бок с даль’шарумами, но ему не разрешали надевать черное, а что касалось Аббана…
– А если нас поймают?
Аббан глотнул из бутылки кузи и протянул ее Арлену.
– Лучше об этом не думать, – сказал он. – Обмен состоится ночью, и платье скроет нас в темноте. Даже если кто-нибудь заметит, на нас будут ночные покрывала, и все обойдется, главное – уйти от погони.