Война (сборник)
Шрифт:
…К Борису подбежал Валера Сироткин:
– Товарищ Николай! Там, когда «духи» попёрли… С ними Асадулла был, армян наш…
– Вот сука! Ну да хрен с ним, сейчас не до него…
– Товарищ Николай! – А это уже Валя Каххаров, напряженно вглядывавшийся в быстро густеющие сумерки: – Товарищ Николай, а почему они не стреляют?
– Не бойся, Валя, они ещё начнут… Сейчас они думают, они не понимают, что случилось, надеются всё уладить без лишнего шума. Ну и пусть думают подольше. Нам сейчас очень важно выиграть побольше времени.
А лагерное руководство и впрямь пребывало в полной растерянности. Сначала появилась версия, что произошел лишь частный конфликт между афганскими охранниками – местными пуштунами и пришлыми таджиками, всегда имевшими собственные счёты друг к другу.
Но когда успели перехватить побывавшего
Американские советники быстро допросили Асадуллу-Маркаряна и по итогам допроса решили, что недавно побывавшая в крепости Людмила Бэрн своими слишком прямолинейными действиями спровоцировала столкновение между советскими «тоталитаристами» и «диссидентами». Помощник Каратуллы Хусейн, также пообщавшись с Маркаряном, настаивал, что причина конфликта – особо зверская расправа над беглецом Абдуллой… (Позже, кстати, именно на этой версии будут настаивать сами моджахеды. Она даже станет основной «полуофициальной». Но всё это будет потом. А тогда…)
Ни лагерному руководству, ни американским советникам очень не хотелось произносить такие слова, как «мятеж» или «восстание». Потому что тогда пришлось бы признать, что проглядели заговор. Да ещё в день визита «главного моджахеда»… Надо было срочно что-то придумывать. Особенно хорошо это понимал мистер Абюзейд, очень не хотевший ставить крест на своей карьере. В американское посольство в Исламабаде он уже звонил и знал, что на самом высоком уровне будут требовать от пакистанцев как можно быстрее «решить проблему». «Проблему», которая возникла, в том числе, и из-за его, Абюзейда, недогляда!
Лагерное начальство и советники понимали, что надо попробовать решить все тихо. Тогда ещё можно будет как-то отбрехаться. Ну да. Немного постреляли, но так… Между собой…
(Кстати говоря, именно эта версия потом пошла по пакистанской «линии» как основная. Курсанты и охранники не поделили оружие. Оно предназначалось моджахедам-пуштунам, возвращающимся в Афганистан, а их «конкуренты»-таджики воспротивились, не захотели столь непропорционально укреплять позиции пуштуна Хекматияра… Ведь конфликт между Каратуллой, Яхьей и Азизуллой ни для кого не был секретом. Собственно говоря, американцы и Хусейна-то подтянули в лагерь, чтобы его высокородность помогла разрешить явно обостряющийся конфликт.)
Тем временем над Зангали уже начали зависать пакистанские вертолёты. А посты военной полиции спешно сворачивались, пакистанцы уходили из сектора обстрела, чтобы за укрытиями спокойно дождаться подхода бронетехники…
Темнота густела. И вдруг захваченную крепость с тыльной стороны осветили мощные аэродромные прожекторы, с той стороны атаковать крепость, кстати, было сложнее – там и стена повыше, и ворот нет, да и бронетехнике туда добираться сложнее – сплошные валуны… Чем-то эта «иллюминация» была даже выгодна восставшим: они могли видеть «духов» на расстоянии метров ста – дальше всё сливалось в один сплошной серо-чёрный фон.
Из него, из этого фона, вдруг, словно для привлечения внимания, раздались несколько выстрелов, затем громкая команда: «Не стрелять!» – а потом… Потом на свет вышел американский советник Абюзейд – в голубой ооновской каске, в такого же цвета бронежилете. Вид у него был более чем экзотический. Кем-кем, а трусом американец точно не был – он медленно, но уверенно направился к воротам крепости. Один.
– Не стрелять! – закричал Глинский и побежал со стены вниз, отдавая на ходу распоряжения о подстраховке себя во время переговоров.
«Только бы у ребят нервы не сдали… Тогда ещё есть шанс… Ещё можно потянуть время. А вдруг, может… получится мистера в крепость затащить?..»
Несколько прикрывших Абюзейда моджахедовских снайперов специально выдвинулись под свет прожекторов, демонстрируя свою готовность к стрельбе. Борис приоткрыл массивную, обитую сталью створку ворот, высунулся из неё и тут же, от греха, спрятался обратно.
Советник подошёл ещё на несколько метров. Надо отдать ему должное – он не стал пытаться выдать себя за ооновского наблюдателя. Понял, наверное, что если руководители восстания примут его за клоуна, то никакого разговора не получится – скорее всего, его просто убьют.
Поэтому разговор с самого начала пошёл в исключительно деловом русле, на английском языке:
– Mr Doroshenko… You didn’t kill me, though you could. I take it, you want to avoid bloodshed? [263]
– I want to save the POWs’ lives, [264] –
Американец кивнул, будто услышал что-то очень важное:
– Define the reason for your riot. [265]
263
Мистер Дорошенко, вы меня не убили, хотя и могли убить. Значит, вы не хотите кровопролития? (Англ.) – Прим. авт.
264
Я хочу спасти военнопленных (англ.). – Прим. авт.
265
Назовите причину вашего выступления (англ.). – Прим. авт.
Глинский усмехнулся:
– The illegal internment of Soviet and Afghan POWs’, in Pakistan. Isn’t it obvious? [266]
На лице советника не дрогнул ни один мускул:
– What compromise would you go for? [267]
– If you bring a transmitter to call the Russian Embassy from here, I’ll translate their response for you. [268]
Глинский произнёс последнюю фразу с лёгкой усмешкой, поскольку понимал, что с американцем бесполезно говорить о чём-нибудь серьёзном. Советник пришёл не столько чтоб договориться, сколько для проведения разведки на месте.
266
Незаконное удержание советских и афганских пленных в Пакистане. А вы сами не догадались? (Англ.) – Прим. авт.
267
На какой компромисс вы бы согласились? (Англ.) – Прим. авт.
268
Если вы доставите сюда рацию для связи с русским посольством, я скажу вам, какую команду получил (англ.). – Прим. авт.
– Mr Doroshenko, have you been sent here by your Government? [269]
Борис задумался ненадолго, а потом дал уклончивый ответ:
– I happened to be stationed in Afghanistan, ‘cause I had to. I believe, you don’t have all day to follow through with the interview. [270]
Американец медленно кивнул:
– OK. I’ll report our conversation. Let me advise you not to insist on the use of force. [271]
269
Мистер Дорошенко, вас сюда послало ваше правительство? (Англ.) – Прим. авт.
270
В Афганистан я прибыл по необходимости… Для продолжения интервью, я подозреваю, у вас не так много времени (англ.). – Прим. авт.
271
О’кей, я доложу о нашем разговоре. Советую вам не предпринимать силовых действий (англ.). – Прим. авт.