Война - судья жестокий
Шрифт:
— Товарищ старший лейтенант, беда! — закричал он. — Наш лейтенант ногу… ногу повредил! Перелом, кажись!
«Не было печали…» — подумал Андрей и пошел вслед за сержантом. Тот не ошибся. Лейтенант действительно сломал себе ногу при приземлении. Вокруг него растерянно стояли разведчики. Больше всех суетился сержант, очевидно замкомвзвода, совсем еще пацан. Небось еще не бреется, отметил мысленно Сухолитков. Сержант явно не знал, что делать, и Андрей сразу же подумал, что такой командир вряд ли выполнит то сложное задание, которое поставило перед разведчиками командование «красных». Лейтенант же теперь
Солдаты смотрели на Андрея с надеждой, и он понимал их. Надо было принимать решение. «А, была не была!» — с отчаянием подумал Сухолитков и обратился к солдату с умными, как ему показалось, глазами:
— Вот что, Сергеев. Тебе особое, очень серьезное задание. Пойдешь, нет, побежишь в Уссурийск прямо в управление городского МВД и скажешь, чтобы они связались с командованием дивизии МВД. У нас ЧП — дезертировал солдат. Он вооружен, движется на восток, и его надо перехватить во что бы то ни стало!.. — Андрей окинул взглядом стоящих вокруг солдат и негромко приказал: — Взвод, проверить снаряжение, оружие — и за мной!
Так началась его разведывательная операция. Выполнили они ее отлично, установили и расположение огневых позиций артиллерии, и расквартировку тыловых частей. Доложив обо всем по рации наверх, Сухолитков назвал себя, объяснив, что лейтенант повредил ногу и не смог командовать. Поэтому пришлось руководить ему. Затем он связался с Уссурийским УВД и узнал, что дезертир задержан.
Вернувшись в часть, он, конечно, получил нагоняй. Ему заявили, что, если бы беглеца не поймали, Сухолитков бы так легко не отделался. Однако на другой день его вызвали в штаб военного округа, и дежурный проводил его в кабинет самого командующего. Там сидели два генерала. Андрей сразу узнал второго. Это был знаменитый Василий Филиппович Маргелов, Герой Советского Союза, воевавший еще в Испании и создавший Воздушно-десантные войска. Он с интересом посмотрел на молодого старшего лейтенанта и спросил:
— Ну, расскажите, как это у вас получилось?
И Сухолитков во всех подробностях доложил, как все происходило. Не мог же он бросить разведчиков, попавших в беду. Маргелов, не перебивая, выслушал его и не без удовольствия проговорил:
— Лихо ж вы действовали, капитан!
— Старший лейтенант, — осторожно поправил его командующий округом.
— Так пусть будет капитаном. Не всякий с такой сложной задачей справится, да еще не будучи ни разведчиком, ни десантником, — засмеялся Маргелов.
И тут у Андрея невольно вырвалось, что он давно добивается перевода в тот род войск, которым командует уважаемый Василий Филиппович. Набил себе уже на этом деле немало шишек, но от своей мечты не отступил и очень хотел бы служить в ВДВ. Маргелов посмотрел на него внимательно и, помолчав, изрек:
— Что ж, придется, наверное, вам помочь…
О происходящем далее в Москве Сухолитков ничего не знал. То ли подействовало его письмо к начальнику отдела кадров и разговор того с писателем Валерием Рощиным, то ли генерал армии Маргелов помог, но месяца через полтора командиру их дивизии ВВ пришел приказ из Главного штаба Вооруженных сил СССР с предписанием откомандировать капитана Сухолиткова (он уже получил это звание) в распоряжение командования Воздушно-десантных войск. Такого еще никогда не случалось. Это был первый случай в Советской армии, а возможно, и последний. Все были поражены, и командир дивизии сказал:
— Такого больше не повторится. Я сделаю все возможное, чтобы у нас не отбирали подготовленных нашими же учебными заведениями грамотных, способных офицеров.
Однако приказ был выполнен, и Андрей стал десантником.
Было уже, наверное, часа три ночи. Сухолитков задремал, измученный тревожными мыслями о предстоящем побеге. Он не очень верил в удачу. Но надежда все-таки оставалась. Вдруг да удастся! Легкий толчок в бок сразу же привел его в себя.
— Пора, — шепнул лежащий рядом Белый. — Уже начало четвертого.
У него единственного остались часы. У остальных, если они и были, «чехи» давно отобрали. А на старую позеленевшую карманную «луковицу» прапорщика никто не позарился. Разбуженные солдаты молча, как это и было предусмотрено Андреем, сбились у стены в две кучки. Пищулин и Воробейчик стали на плечи товарищей и начали осторожно сдвигать решетку, прикрывающую их яму. На удивление, она легко поддалась нажиму. Образовалось довольно обширное пространство, через которое они и вылезли наружу. За ними точно таким же образом последовали остальные. Как ни странно, часового около их ямы не оказалось. И это страшно удивило Сухолиткова. Что-то тут было не так. Он огляделся вокруг. Тьма стояла непроницаемая.
— Порядок, — сказал Белый. — Наш стражник, видно, по нужде отлучился.
— Уходим вниз в «зеленку»! — тихо скомандовал Сухолитков.
Но тут вдруг со всех сторон вспыхнули фонарики, направленные на пленных. Андрей затравленно огляделся. Вокруг плотным кольцом стояли «чехи» с автоматами наперевес. Раздался громкий хохот. И голос Мундована, который Андрей узнал бы из сотни, с издевкой произнес:
— Куды ж это вы собрался в такую ранний пора?
Все стало ясно. О готовящемся побеге бандиты знали и хорошо подготовились к нему. Если бы пленные побежали, то их бы всех перестреляли.
— Стоять! И не двигаться! — распорядился Сухолитков, зная, что малейшее их движение вызовет огонь «чехов».
— Всем назад в яма! — раздался тот же властный голос вожака бандитов.
Делать ничего не оставалось. Разведчики один за другим попрыгали в яму, страхуя друг друга. Последним вниз спустился Сухолитков. Он был не просто огорошен. Внутри что-то перевернулось, а к горлу подкатил жесткий комок. Если бы его сейчас о чем-то спросили, Андрей вряд ли смог произнести хоть слово. Одна мысль билась в голове: кто же все-таки выдал их? Ответа на этот вопрос по-прежнему не было.
Рассвет медленно вполз в яму. Как только посветлело, решетка вверху отодвинулась, спустилась лестница и картавый голос скомандовал:
— Все лезут вверх! Живо!
Их построили рядком вдоль уже знакомого дувала. Вокруг полукольцом стояли бандиты. Прошло минут десять. Все молчали, видно, ждали главаря. Он появился, одетый, как всегда, в роскошный вишневого цвета халат и с неизменной чалмой на голове. Лицо было хмурое и злое. Став перед пленными посредине, едко спросил:
— Кто первый лез вверх из яма?