Война темной славы
Шрифт:
— Не нравится мне все это, — сказал Ней, когда повозка сотряслась от мощного раската грома. — Тебе следовало предупредить нас.
— Дорогие друзья, а разве я не говорил вам, чтобы вы поосторожней обращались с вином и что вы должны сохранить трезвость ума для этого приключения? Ведь говорил, не правда ли? Если бы не я, все вы сейчас уже были бы пьяны.
— Да уж лучше бы я напился хорошенько перед этим путешествием, — недовольно пробурчал я, — Если бы ты только намекнул, Ли, мы бы поели получше. Мы могли бы прихватить с собой сыру.
— Да,
— Ну и зануды же вы. Поосторожней, друзья, не то я передумаю вести вас назад в Вальсину.
— Сам как-нибудь дойду. Обойдусь без твоей помощи, Ли.
— А вы двое тоже пойдете за Неем?
— Почему бы нам не успокоиться? Вспомните о трезубце с его тремя остриями и рукояткой. — Слова Раунса прозвучали твердо, разрядив все нараставшее напряжение. — Если они хотели, чтобы мы поехали вчетвером, значит, на то имеются свои причины, значит, будут такие испытания, в которых пригодятся умения каждого из нас. Например, Хокинс, Ли и я не раз бывали в лесу, охотясь, отыскивая пищу и питье. А ты что умеешь делать, Ней?
— А я всю жизнь выполнял работы по дереву. — Он смолк на мгновение, затем добавил: — Моя мать готовит лекарства, так что мне известны целебные свойства многих трав, кореньев и ягод.
— Хорошо, это как раз то, чего не умеем мы. — Раунс зевнул. — Не знаю, как у вас, а у меня день был тяжелый. Возможно, заснуть в этом ящике будет не так уж легко, но попытаться, по-моему, стоит. Если Ли прав, что вполне вероятно, завтра нам предстоит очень долгий путь.
— Я полностью за, господа. Если мы поспим, то вернемся домой вдобавок и бодрыми. Разве это не замечательно?
Я покачал головой.
— Просто великолепно, Ли, только я спать не собираюсь. Не думаю, что смогу уснуть в такой обстановке.
Как я ни старался ускользнуть от цепких объятий сна, усталость, накопившаяся во мне за день, все-таки дала о себе знать — я уснул. Но прежде того я успел заметить, что повозка повернула на юго-запад. Начался подъем — наверняка мы поднимались к предгорью Бокагула. Это все, что мне удалось запомнить. Проснулся я от того, что повозка остановилась и из открытой двери пахнуло холодным воздухом.
Полусонный, я встал с лавки и сошел по спущенной лестнице. На залитой лунным светом лесной дороге я увидел тех двоих. Я зевнул и, кивнув, дал моим друзьям знак выходить. Взглянув на луну, я мигом сообразил, что дорога заняла у нас примерно три часа.
Я хотел было потянуться, распрямить затекшие руки, но в этот момент ко мне приблизился человек в мантии — он сильно ударил меня в бок. Я споткнулся, отлетел к краю дороги, и вдруг земля ушла у меня из-под ног.
Я скатился в овраг, наскочив сначала на колючие кусты ежевики, потом больно ударился коленом о какие-то ветки и кубарем скатился вниз по крутому склону холма. Я умудрился зацепиться правой ногой за молодое деревце, и меня бешено закрутило вокруг него, затем отбросило в сторону, и я приземлился на торчавшие из земли корявые
Я услышал треск и всплеск воды, попытался встать, но моя правая нога, которой неплохо досталось, отказывалась меня слушаться. Я упал головой вниз и сполз на животе к речушке, протекающей на дне оврага. Мои пальцы уткнулись в холодную грязь, но сам я не намок. Я снова услышал всплеск, а затем смех.
— Хорошо, что вы не насовали мне хлеба в рукава, не то он превратился бы сейчас в грязное месиво.
— Вместо мозгов у тебя месиво!
— Совсем неплохо, Ней! Да ты, оказывается, остроумен. Эй, наш Ней меня в сто раз умней! Надо же, снова рифмуется!
— Раунс, ты с нами?
Я огляделся и увидел Ли, сидящего в воде, и Карвера на скале у края речушки.
— Раунс!
— Да здесь я! — Он ковылял с дальнего склона в нашу сторону, приложив левую руку к груди и хватаясь то и дело за деревья. — Кто-нибудь еще ранен?
— Только моя гордость!
— О, для тебя это смертельная рана, — Ней бросил небольшой камешек в Ли. — Нет, все целы.
Я отодвинулся от воды и попытался подняться на ноги. Наконец мне это удалось, но двигать ступней правой ноги было очень больно.
— Скоро я буду в полном порядке. А с тобой-то что, Раунс?
— Ударился о дерево, когда катился сюда. Думаю, сломал ребро.
Ней тоже встал.
— Кашляешь кровью?
— Нет, все не так плохо.
— Ясно. — Ней спустился к Раунсу, затем немного забрал в сторону. Он отломал веточку с низенького кустика, аккуратно снял кожицу с верхней части толстого округлого листа, стебель разломил надвое и сорвал с него лист. Ней протянул стебель и лист Раунсу.
— Что это?
— Яд Фесин. Стебель сломан так же, как твое ребро. Прижми их друг к другу, боль пройдет. Разжуй лист так, чтобы получилась кашица, и пусть он остается у тебя за щекой.
Я понюхал.
— Это же метолант.
Раунс взял лист, пожевал его, но отмахнулся от сломанной веточки.
— Хватит с меня и листа.
Ней поднял голову.
— Стебель снимет боль.
Ли тоже подошел к нам.
— О, да наш большой друг еще и суеверен. Ней, а не поблагодарить ли мне дух этой реки за то, что я приземлился живым и невредимым?
— Духи не боги. — Ней втиснул стебелек в левую руку Раунса и приложил ее к ребру. — Стебель снимет боль.
Раунс вопросительно взглянул на меня, но я лишь пожал плечами. Раунс кивнул.
— Да, так получше.
Ли смахнул со лба мокрую прядь волос.
— Оставь вас в лесу, и вы превратитесь в дикарей, все вы трое. Ну, прочь страхи, я выведу вас к цивилизации.
Раунс пошел за ним.
— Думаешь, Ли знает дорогу?
— Понятия не имею, — я захромал за Раунсом. — По крайней мере, предположения, которые он высказал раньше, оказались верны.
Ней похлопал меня сзади по плечу.
— Не такой уж он и догадливый.
— Что ты там сказал? — Ли оглянулся. — С чего это ты усомнился в моей догадливости?