Война теней

Поляков Владимир Соломонович

Опять же постоянные потоки внутренней миграции и мигрантов, в страну въезжающих сразу с нескольких направлений. Да-да, именно с нескольких. Через теперь уже вполне доброжелательно настроенную Мексику большей частью мигрировали латино. Не только из этой страны, но и из находящихся южнее. Мексика становилась для них своего рода перевалочным пунктом. С севера были США, откуда желающих свалить тоже хватало. Ага, сильно аукнулась янки политика двух их последних президентов-аболиционистов. И если Линкольн был аболиционистом вынужденным, использующим оную идеологию в политических целях, то тупая упёртость Ганнибала Гэмлина — это уже настоящая клиника. В любом случае, недовольные подобным

и не замазанные в прошедшей войне на уровне выше, чем простой участник, тоже потихоньку меняли место жительства. Ну и, конечно, европейцы, ищущие за океаном лучшей доли. Разные, чуть ли не из всех стран Старого Света. Откуда-то в большем количестве, откуда-то в меньшем, однако…

И как прикажете все эти десятки и более тысяч переселенцев фильтровать и отслеживать,? То-то и оно. что это не то подвиги Геракла, не то труд Сизифа. Полиция просто и полиция тайная реально сбивались с ног, стараясь отсечь хотя бы действительно подозрительную публику. Ну и, разумеется, за недавно прибывшими в империю новыми гражданами старались присматривать… в том плане, что особо яркие и стремящиеся быстро приподняться персоны привлекали к себе особое внимание.

Только то яркие. А что яркого в относительно тихих священниках и жрецах? Тихие, для многих вовсе незаметные, разве что обслуживающие духовные потребности верующих. Проклятье, да они даже активные проповеди не вели, не заманивали к себе прихожан громкими криками. Всё было спокойно, индивидуально, не чета разным там квакерам и пуританским сектам разного типа и калибра. Было ведь с чем сравнивать. С теми, которые проповедовали среди негров и подбивали тех к восстанию, да к тому же были столь тесно связаны ещё и с «подземкой», что стала уже готовой по сути шпионской сетью внутри тела только-только образовавшейся Конфедерации. Помню вот…

— Всё! Настрелялась, уже и кисть болит, и даже пальцы, — констатировала Вайнона, убирая в очередной раз перезаряженный револьвер в кобуру на поясе. — Может, теперь просто проедемся.

— На лошадях или?

— Или. Лошадей я постоянно видела, с самого детства. А вот эти паровозы на колесах, то есть паромобили. Они такие… такие!

Понимаю. Тот самый последний писк моды плюс очарование технического прогресса. Нутром чую, что ещё как минимум лет пять, а то и больше паромобили продолжат оставаться верхом мечтаний многих и многих. Лишь потом энтузиазм слегка поутихнет и в этих прообразах привычных мне автомобилей люди начнут видеть то, что они и должны из себя представлять — удобный и эффективный транспорт, пригодный как для пассажиров, так и для перевозки грузов. Хотя… Роскошь, элитарность и прочее тоже никуда не денутся, да и деться не могут. Такова уж природа человека, неизменная на протяжении веков и даже тысячелетий.

— Такие и этакие, — поневоле усмехаюсь. — Пока ещё чрезмерно дымящие, сильно неуклюжие и нуждающиеся в серьёзном усовершенствовании. Посмотрим, что ты лет через пять-семь скажешь, сравнивая вот этого вот «красавца», — машу рукой в сторону стоящего в паре десятков метров паромобиля, — и того, что придёт на его место.

— Вот когда будет, тогда и скажу. А ты напомнишь, я твою хорошую память знаю. Ну ничего не забываешь! Только сейчас… А где его кучер?

— Водитель, чудо ты моё. Пока нигде. Раз уж хочешь прокатиться, сам за руль сяду. Заодно и проверю свои навыки ещё и в этом.

— Ой!

— Не «ой», а вполне себе естественное и нормальное желание. А ты рядом посидишь, посмотришь, как оно всё. Может потом и сама захочешь поучиться. Не всё ж очаровательной тебе как обычной пассажирке путешествовать, право слово.

Хмыкнула этак. Носик кверху, но на самом деле резко заинтересовалась. И смотрит на

то, как я справляюсь с «очень сложным механизмом»… по её мнению, разумеется. Как по мне — вся эта машинерия, заставляющая паромобиль двигаться, была тем ещё примитивом, да и моих тех ещё навыков водителя было достаточно для того, чтобы заставить мобиль двигаться. Снять с тормоза. Переключить, нажать… И поехали, благо паромобиль заблаговременно стоял под парами. Не одни, поехали, конечно — сопровождение, оно всегда рядом.

— Ух ты. Ты говорил, что умеешь, но я не думала, что это так просто. Тоже хочу.

— Хочешь, значит будешь, — пожал я плечами, ничуть не страдая от того, что приходилось одновременно и вести, и разговаривать. — Только учиться этому не день и не два, а дольше придётся. Однако судя по энтузиазму в голосе, тебя это точно не остановит, моя маленькая любительница прогресса.

— Да, я такая! Мне вообще нравится и новое оружие, и поезда, иИ пароходы. Особенно броненосцы нравятся. Они такие… такие.

— Внушительные?

— И очень-очень мощные. Эх, если бы ещё что-то новое случилось.

Улыбаюсь, поскольку малышка и не представляет пока, какое количество этого самого нового уже на подходе. Впрочем, сейчас уже можно сказать. Скорее даже нужно, ведь от своих важные вещи скрывать категорически не рекомендуется.

— В таком случае по прибытии в Ричмонд тебе обязательно надо поприсутствовать на моей встрече с министром промышленности, Пикенсом. Будет там пара людей, предлагающих действительно революционные идеи, причём не чисто теоретические умствования, а уже воплощенные в жизнь, пусть пока и как опытные образцы. Ну что, интересно?

— Очень. А… что это вообще такое будет? Оружие или что-то вроде паромобиля?

— Не оружие. И не транспорт. Зато что одно, что другое для комфорта в жизни очень и очень полезное. Если, конечно, как следует постараться, денег огромную кучу вложить, ещё и людям наглядно показать полезность. Многие из обычных не умеют вперёд смотреть, словно кроты полуслепые.

— А когда мы уже обратно, в Ричмонд?

Загорелась энтузиазмом индеаночка. Вайнона у меня вообще личность такая, быстро и резко увлекающаяся, стремящаяся к ярким впечатлениям, запоминающимся событиям. Собственно, первоначальное знакомство и состоялось аккурат из-за шила в попе, которое у этой экзотической дамы достигало воистину циклопических габаритов.

— Скоро. Полагаю, сегодня ночью либо завтра утром. Тут наши дела по большому счёту закончены. Резидентура на Восточном участке дороги вскрыта, на Западный и калифорнийскому губернатору Хэмптону по телеграфу послано подробное описание случившегося вкупе с рекомендациями, как пресечь и не допускать подобного впредь.

— Пора. От одного интересного к другому. Вик, представь, как хорошо было бы. появись возможность не на поезде, а за рулём такого вот паромобиля. Но очень быстрого, чтоб под сотню миль в час, да по хорошей дороге…

— Знаешь, очень даже представляю, — без тени иронии отозвался я, благо память то никуда не девалась. Та самая, которая о временах много лет тому вперед. — Только от этих самобеглых экипажей на пару до того, о чём ты сейчас мечтаешь — путь неблизкий. Есть у меня такое подозрение, переходящее в твёрдую уверенность.

— А… сколько? То есть если в годах. Мы хоть увидеть сможем, чтоб ещё и не постареть?

— Что сможем — это однозначно. А вот насчёт постареть… Знаешь, меня старость ну совершенно не радует, потому хочется ещё до этой печальной поры оказаться в несколько изменившемся мире. Правильно изменившемся, чтобы жить в нём было и интересно, и уютно. Ай, что сейчас об этом. В Ричмонд, прелесть моя, в Ричмонд! И не откладывая до утра.