Война теней
Шрифт:
Да, именно метрополии. Черняев не был наивен, потому понимал, что у Российской империи колоний по факту немногим меньше, нежели у той же Британии, Нидерландов, Франции и иных стран. Просто у тех они отделены от метрополии морями, а у России словно прилепились к изначальным землям. Та же Сибирь, Камчатка, Кавказ, теперь вот и Туркестан. Похожие дикари-аборигены, периодически возникающие проблемы с ними, которые приходилось решать мерами разной жесткости. И сам термин инородец, применяемый к местным жителям, он о многом говорил. Ведь не являлись инородцами жители Польши, Лифляндии, Финляндии. Никому и в голову бы не пришло так отзываться о финнах с поляками и прочими латышами с эстонцами и прочими. Не-ет, каждому своё наименование, отражающее суть.
Взглянув
И рывок третий, уже осенний, во время которого он даже рискнул разделить силы, устроив походы на Джизак и Ходжент, пользуясь сумятицей в Коканде и особенно тем, что номинальный правитель, Сеид-хан, в попаданием в русский плен правителя настоящего, аталыка Алимкула Хасанбий-угли, не смог удержаться на троне, уступив его одному из прежних владельцев, Худояр-хану. Любой переворот, особенно тут, в азиатских землях, сопровождается сумятицей и снижением готовности воевать. Есть куда более важные дела, а именно необходимость закрепиться на только что взятом троне. Потому Джизак и Ходжент и не могли рассчитывать на поддержку из столицы. Быструю так уж точно. Да и не ожидал никто, что Черняев совершит ещё один бросок, не успел даже в полной мере укрепиться в спешно восстанавливаемом Ташкенте.
Просчитались! Они, а вовсе не военный губернатор Туркестана. Черняев как раз всё верно сделал, пользуясь удобным случаем, не давая противнику опомниться. И про фактор деморализации помнил. Только фактор фактором, а во главе высылаемых на взятие Ходжента и Джизака отрядов должны были стоять люди определённых талантов. Хорошо, что они с недавних пор имелись.
Присланный в августе в помощь генерал-майор Дмитрий Ильич Романовский — не сам по себе, а с ещё двумя тысячами солдат, дополнительными орудиями, пулемётами и боеприпасами в большом числе — был опытным офицером. Кавказ, затем противостояние туркам во время Крымской войны. Теперь вот прислали сюда, понимая востребованность именно таких людей с особенным опытом. Где-то с полгода и тем более с год тому назад Черняев мог бы воспринять прибытие Романовского как угрозу собственному положению и отнестись соответственно. Но к концу лета 1864 года ситуация настолько изменилась, что сковырнуть его с места военного губернатора Туркестана могли, пожалуй, лишь фигуры уровня графа Игнатьева и сыновей императора. Уж точно не давний соперник и недоброжелатель вроде Оренбургского губернатора, генерала Крыжановского. Тот и рад был бы ограничить, прервать взлёт соперника, но уже не имел к тому возможностей.
Романовский был присланным, а вот Александр Абрамов находился среди офицеров Черняева с самого начала проникновения в Туркестан. Показавший себя при взятии Алие-Ата и произведённый за это в штабс-капитаны и награждённый. Затем Чимкент, принесший тому очередной орден и капитанский чин. Ташкент и очередное повышение, теперь до майора. Жёсткость, решительность, готовность к продуманному риску и в то же время осторожность там, где она была необходима. Черняев обоснованно видел в этом талантливом офицере большое будущее. Более того, ценил личную преданность, благо Абрамов видел, что его командир прикладывает немалые усилия для продвижения подчинённого.
Именно поэтому отряд под командованием Романовского отправился брать Ходжент, а майор Абрамов двинулся в направлении Джизака. И уж точно не мог забыть о словах, что: «Возьмёшь город — погоны подполковника на плечи упадут, да и новое представление на орден образуется. Пост коменданта Джизака тоже лишним для
Здоровый карьеризм и жажда славы — вот то, что всегда подгоняет честолюбивых офицеров, готовых оказаться даже в песках Туркестана, лишь бы заявить о себе во весь голос. Вот и заявили что Романовский, что Абрамов, своими действиями принося пользу ещё и генералу Черняеву как военному губернатору всего это края.
Казавшийся неприступным Ходжент пал во второй половине сентября. Полная деморализованность защитников. опасения, что начнутся казни тех, кто имел русских рабов. Понимание превосходства русских войск как в силе оружия, так и в умении им пользоваться. В общем, из Ходжента многие удрали, лишь услышав весть, что по направлению к городу движутся войска Российской империи. При таких изначальных преимуществах задача штурма города для Романовского стала не слишком сложной. Хоть сам он и не мог похвастаться подобным опытом, но среди офицеров выделенного ему отряда имелись участвовавшие во взятии Чимкента и Ташкента. Отсюда и результат. Обстрел, ракеты, использование штурмовых лестниц и… И даже полноценных боев внутри крепостной стены не случилось. Оставшиеся в Ходженте защитники словно сами ждали повода сдаться на милость победителей. Генералу, несколько обескураженному незначительностью сопротивления, только и оставалось, что принять ключи от города, разоружить местных, да начать составлять депешу в Ташкент.
Касаемо же Джизака, так он пал в начале октября, после непродолжительной, но очень интенсивной осады. Майор Абрамов, помня, как хорошо подействовало сочетание ракет и артиллерии, да и имея сведения о сильных и слабых местах городских укреплений, выбрал пару уязвимых мест, в которые и начал бить. Пролом, прорыв, концентрация огня на кажущихся опасными направлениях. Вкупе со схожим предъявленному в Ташкенте ультиматумом это не добавило защитникам уверенности в собственном будущем. Зато вновь подтвердило, что местные ханы с баями, получив прямые доказательства силы пришедшего на их земли войска, вовсе не склонны стоять до последнего. А уж если оставить им тропинку для бегства, непременно ей воспользуются. Не все, но наиболее осторожная их часть, а заодно те, кто в силу хоть какого-то разума понимали, что выбор у них с приходом русской армии окажется лишь между пулей и верёвкой.
Как бы там ни было, а с падением Ходжента и Джизака Кокандское ханство критически ослабело, став совсем уж лакомой добычей для всех своих соседей. Каких именно? Первым делом Бухарского эмирата, конечно, поскольку Хивинское ханствонаходилось не в очень удобном положении для атаки на то, что осталось от Коканда. Другое дело, что у эмира Бухары с хивинским ханом хватило сообразительности, чтобы понять очевидное — если они сейчас кинутся разрывать на части оставшееся от соседа — в будущем году им непременно скажет большое спасибо генерал Черняев, после чего… Ну, дальнейшее являлось очевидным.
Что они вообще могли сделать? Напрашивалась попытка решения проблемы дипломатическими средствами с опорой, понятное дело, на Британию, поскольку именно британские советники давно и прочно сидели в этих государствах. Однако… Протесты владык Бухары. Хивы и изрядно урезанного Коканда, направленные «куда-то в Европу» могли дать результат лишь при иной обстановке, если бы в Санкт-Петербурге прислушивались к тому, в адрес чего ворчат их геополитические противники и не столь давние враги. Кто? Британия с Францией, понятное дело. И будь на месте канцлера и главы внешней политики империи Горчаков — подобное могло бы получиться. Партия же графа Игнатьева, ориентированная на идеологию панславизма в частности и доминирования Европы во всём остальном мире расценивала взвизгивания из азиатской глубинки как ничего не значащий шум. Вроде вьющихся вокруг комаров. Более того, все права на дипломатические переговоры в Средней Азии были поручены… военному губернатору Туркестана как человеку, наиболее остальных разбирающемуся в ситуации, а к тому же показавшему себя как верный слуга государев.