Война теней
Шрифт:
Признаться, Бут не рассчитывал на скорый успех подобного. В смысле, слова то он говорил, причём зажигательные, ничуть не стесняясь того, что на собираниях все были в закрывающих лицо масках или колпаках с прорезями для глаз. Уж актеру подобное точно не помеха! Ошибся. Нашлись люди, которые несколько позже, не на собрании, подошли, завели разговор, предложили план, способный увенчаться успехом.
Отказаться? О нет, на такое Джон Уилкс пойти не мог, слишком хорошо и качественно примерил на себя героическо-трагическую маску ещё во время речи. Только и способности здраво мыслить не потерял, понимая, что смерти Ганнибала Гэмлина хотят
Оставлять резидента и далёкое ричмондское начальство без этой важной информации? Разумеется, нет. Бут сделал всё правильно, уведомив их о не только об интересе англичан к Ку-клукс-клану — это и без того было известно — но и насчёт возможных политических убийств в скором времени с целью, которая ему, Буту, пока остаётся неизвестной. Смешать правду, но не с ложью, а с умолчанием — вот какая тактика была им выбрана. И пользуясь ею, Джон Уилкс, актёр, агент, а теперь и погрязший в делах Ку-клукс-клана авантюрист готовился к самому важному, пускай и не публичному, выступлению в своей жизни.
Театр Форда был для Бута если и не домом родным, то хорошо знакомым местом. Более того, дружба семьи Бутов и самого Джона с хозяином тетра и импресарио Джоном Фордом тоже обязана была помочь в реализации планов. Зайти в театр — это одно дело. А вот зайти ещё до спектакля, с самого утра, на совершенно законных основаниях, после чего успеть примелькаться не как случайный человек или один из рядовых актёров, а в качестве важной в театральных кругах персоны и друга владельца — это уже совсем другое. Перед кем? Охраной президента, конечно. Самое главное, что Джону Уилксу тут не приходилось кем-либо притворяться, достаточно оказалось предстать самим собой. Ну и скрыть лишь самую малость, а именно оружие. Не револьвер, конечно, и тем более не громоздкий пистолет «вулканик», который, несмотря на уменьшившиеся габариты и эффективность использования никак не получалось носить скрытно.
Зато два двуствольных «дерринджера» — совсем другое дело. Маленькие, но с патронами солидного калибра. Компактные, которые легко прятать от посторонних взглядов и даже при небрежном обыске сложно найти такое оружие, спрятанное в рукавах или за голенищами сапог. Бут предпочёл спрятать именно в рукавах — так было проще и быстрее. И эффектнее, что для него, как актера, также было важно. Пускай те, кто увидит сей эффектный жест, должны будут умереть в ближайшие секунды, но ведь увидят! Ради такого стоило подготовиться, то есть научиться и скрывать пистолеты, и «вытряхивать их из рукавов. Видя, как готовят различный театральный реквизит, пользуясь результатами трудов персонала, хороший актёр и сам способен многому научиться.
Как он планировал, так всё и шло. «Проникнуть» в театр удалось без проблем, как и оставаться там, то беседуя с Джоном Фордом, то со свободными от спектакля актёрами. Примелькаться, показать себя то тут, то там… И лишь выждав нужное время, убедившись, что в президентской ложе находится лишь сам Ганнибал Гэмлин с секретарём и охранником, проникнуть туда.
— Господин президент, — и улыбка на лице. — Примите скромное подношение от владельца театра, мистера Форда, а также от всей актёрской труппы. Пока вот это, — и красивую, украшенную золотом и серебром
Сделать правильное лицо, подпустить в голос нужные интонации, добавить нужную позу, жесты. Вот они, уроки актёрского мастерства как от отца с его друзьями, так и лично выработанные увёртки после наблюдений за самыми разными служителями муз. Пара секунд, чтобы секретарь принял папку, чтобы открыл, стремясь убедиться в том, что внутри находится…
Время! Потому как ещё несколько мгновений и недоумение сменится не то гневом, не то пониманием. У секретаря, не у президента. Но и этого окажется достаточно, чтобы охранник схватился за один из двух своих открыто висящих на поясе револьверов. Подобного Буту точно не хотелось бы. Значит, пора.
Встряхнуть руками, напрягая нужные мускулы, ощутить, как выпадают из креплений помещённые туда «дерринджеры». Падающие вниз, но в нужный момент перехватываемые.
Выстрел из левого, как раз в сердце охраннику. И, чтобы не оставить тому ни единого шанса помешать, второй раз нажать на спуск. Теперь пистолет в правой руке должен показать свой огненно-свинцовый нрав. Заглушаемый аплодисментами играющим привычные роди актёрам, очередной выстрел пробивает через Гэмлина. Секретарь, только-только начинающий осознавать, закрывается было рукой, но что толку пытаться мягкой плотью преградить путь горячему свинцу? Да и не в голову он ему стрелял, в грудь.
Мертв охранник, тем более мёртв президент, получивший на лоб несмываемую и кровавую «каинову печать». Бьётся на полу секретарь, пытающийся зажать рану. И лежит на полу открытая папка, внутри которой нет бумаги, есть лишь пять дубовых листьев. Надежно прикреплённых, чтобы не разлетелись, не потерялись. Визитная карточка, дабы никто не сомневался, кто решил пресечь преступления всенародно избранного, но забывшего о лучшей части своего народа выскочки-аболициониста. А чтобы совсем всё было понятно, ещё и сверкают серебром буквы, складывающиеся в слова: «Чёрную душу с чёрными помыслами и в жизни тянуло к чёрным».
Теперь уходить. Быстро, нов то же самое время не показывая спешки. И отнюдь не так, как он договорился с теми, кто должен был помочь покинуть город. Джордж Уилкс Бут мог поверить им, будучи простым актёром, обычным ненавистником аболиционистов, но… Но только не после того, как щедро зачерпнул из колодца ядовитой премудрости, что был открыт для работающих на тайную полицию Американской империи. Там агентов учили, что не нужно доверять свыше необходимого. Особенно тем, кто не доказал свою верность и честность. Эти не доказали, лишь показали свою заинтересованность в убийстве Гэмлина. Посему… путь Бута изменился.
Уборная. Место, куда и президенты своими ногами ходят, и императоры, и обычные актёры. Оказаться там, закрыть дверь за щеколду и… Время, немного времени. Перезарядка пистолетов. Возврат их туда, в нарукавные держатели. Теперь извлечь парик, щёгольские усики. Баночки с театральным гримом открыты, а уж уверенной рукой изобразить мешки под глазами и шрам на левой щеке — это легко, привычно, с уверенностью. Теперь лёгкая хромота, вывернутый наизнанку сюртук, изнутри такой же, но не чёрный, а серый. Глотнуть виски из фляжки, прополоскать рот, чуток пролить на одежду, создавая впечатление не совсем пьяного, но изрядно набравшегося зрителя.