Война теней
Шрифт:
Правда был ещё и Южный, итальянский, на котором дела у союзника Пруссии обстояли совсем печально. Итальянцев били, а потом, малость передохнув, колотили снова. С выдумкой или без особых затей, на суше или на море, целой армией или отдельными полками. Сразу становилось ясно, чЧто бледные тени древних римлян зря позапамятовали о том, что было совсем недавно, в той Австро-итало-французской войне, в которой они как бы победили. Только их вклад в ту самую победу… Достаточно сказать, что итальянских — точнее, тогда ещё сардинских — представителей даже на подписание Виллафранкского договора то пригласить не удосужились. Там всё решилось келейно между императорами Франции и Австрии, Наполеоном III
Отто фон Бисмарк знал, на каких именно струнах итальянской души играть. Вроде как раньше они были всего лишь Сардинским королевством, а свернув под предлогом объединения Италии властелинов Пармы, Модены. Римини и прочих малых итальянских государств, уничтожив власть Папы над Папской областью, оставив ему лишь маленький Ватикан… Что сардинский, а ныне итальянский король, что его приближённые — они почувствовали вкус лёгких побед. Позабыли ту, настоящую войну, в которой показали себя… очень плохо показали. А за забывчивость принято платить. Много, дорого, иногда ещё и долго. Вот сейчас и шла та самая расплата.
Попытки осадить австрийские крепости у берегов По и несколько вглубь имперских земель войсками генерала Чалдини? Неудачный штурм одной из крепостей. Вялое топтание близ других и периодически получаемые удары со стороны австрийских войск, к слову, немногочисленных.
Удар в направлении Мантуи? Ещё хуже, поскольку генерала Ла Мармора поймали в неудачный момент, заставив принять бой на невыгодной позиции плюс пользуясь превосходством в артиллерии. Большие потери, отступление и преследующая отступающих армия под командованием эрцгерцога Альбрехта Габсбурга. Хорошо преследующая, стремящаяся по направлению к Милану, потеря которого была бы для Италии огромным позором.
Морские операции? У прусского канцлера — да и не у него одного — создалось впечатление, что итальянский флот и особенно командующий оным адмирал Карло ди Персано поставили перед собой целью превзойти сухопутные войска. Только вот не в лучшую сторону, а в плане ещё более громкого и сокрушительного поражения. Обладая едва ли не двукратным преимуществом в броненосных кораблях и числе нарезных орудий, он ухитрился проиграть в сражении у Лиссы. Да, стоило отметить, что австрийские адмиралы извлекли куда более правильные уроки из войны между Конфедерацией и США, а именно из единственного пока сражения броненосных кораблей в битве на Хэмптонском рейде. Отсюда и результат. Три потопленных и два сильно повреждённых броненосца с итальянской стороны против одного едва держащегося на воде и чудом сумевшего добраться до порта австрийского. Плюс два винтовых фрегата и канонерка против единственного затонувшего австрийского фрегата.
Разгром как он есть! И если бы не поражение под Кенигсгрецем и восстание в Венгрии — быть бы итальянской армии битой ещё не раз и не два. Однако… Понимая, что «лоскутная империя» рассыпается, Франц-Иосиф чуть ли не взмолился о перемирии, причём готов был на многое. чтобы только не довести ситуацию до того, что вслед за Венгрией восстанет и Чехия, и Хорватия.
Перемирие было заключено, настало время говорить и о мире. С кем? Со спешащим в Прессбург родственником императора Австрии, эрцгерцогом Альбрехтом Габсбургом — лучшим и доказавшим это звание полководцем Австрии. Может он на месте Бенедека и не смог бы выиграть сражение при Кенигсгреце, но… Репутацию то сохранил и даже преумножил, особенно на фоне императора, который показал себя — далеко не в первый раз — дурным политиком и неумелым стратегом.
Именно это, хотя и не только, обсуждали
— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — угрюмо процедил Бисмарк, чьё настроение резко переменилось, стоило вспомнить о делах венгерских. — Нам подарили большую проблему, которую и нужно решать, и решать не хочется. Две такие проблемы.
— Вена? — предположил кронпринц. — Но я не мой отец, я не считаю нужным унижать побеждённого. И вы сами, Отто, хотите в будущем видеть Австрию не союзником, но младшим партнёром в европейских и может даже колониальных делах. А если вы про Италию… Битый союзник не может получить многое, это тоже унизит Австрию. Но что-то им дать нужно. Может Триент? Или обойтись Вероной?
Бисмарк подавил усмешку, благо обильная растительность на лице помогала это делать. К тому же кронпринц говорил отнюдь не глупые вещи, просто пока не охватывал весь горизонт, необходимый для будущего правителя. Но может так было и лучше. Таким удобнее управлять… Особенно если вспомнить, что склонность кронпринца к некоторым либеральным веяниям тоже можно и нужно использовать. Только не внутри Пруссии, а снаружи.
— Вы прибавили к двум проблемам, о которых упомянул я, ещё две. О первой мы уже пришли к согласию даже с Рооном и поддерживающей его частью генералитета. Вместо парада в Вене обойдутся торжествами по возвращении. Такими, каких Пруссия не видела с начала века, а то и со времени Фридриха Великого. Италии действительно хватит и Вероны. Венеция… Русские говорят в таких случаях, что «слишком жирно будет».
— Но тогда…
Канцлер остановился, поскольку травмированная на охоте нога начинала слишком сильно о себе напоминать. Знающий об этом Фридрих Вильгельм тоже замер. Тут было и уважение к собственно канцлеру и обычная вежливость. Сама обстановка вокруг тоже настраивала командующего армией на мажорный лад. Победа в войне, состоявшаяся де-факто и нуждающаяся лишь в оформлении де-юре. Подъём боевого духа в кадровой армии, солдаты и особенно офицеры которой успели не только почувствовать вкус побед, но и привыкнуть к тому, что они даются не столь сложно, как пытались их стращать сторонники политики умиротворения. А проблемы… Он готов был про них послушать, равно как и считал, что все они решаемы. Прусский гений, воплощающийся в лучших представителях народа, никогда не оставлял династию Гогенцоллернов, даже в самые смутные времена, когда день сложно было отличить от ночи.
— Венгрия! Этот «данайский дар», рождённый в головах Игнатьева и Станича, помог выиграть войну очень быстро и с малыми потерями, но вместе с тем… Что с ней делать то?
— Признавать как независимое королевство,
— Конечно, признавать, — желчно произнёс канцлер. — И королевство, и его, прости Господь, короля, этого Дьюлу Андраши. Он будет улыбаться, льстить, обещать и очень много и долго торговаться, уподобляясь цыгану, продающему старую клячу как арабского скакуна трёхлетку.
— С одной стороны мы, а с другой Россия?
— Да, Фридрих. И мы вынуждены будем его перекупить. Не деньгами, а поддержкой его на троне. Венгры не забыли, что именно русские стали главной причиной их поражения тогда, в прошлый раз. Они их не любят.
— Но австрийцев они не любят сильнее!
— Потому и приняли помощь из Санкт-Петербурга, — покивал Бисмарк, ощущая, что собеседник осознал вставшую перед Пруссией во весь рост проблему с новообразующимся королевством. — Только иметь в союзниках Россию, такого могут не понять многие венгры. Этим и надо воспользоваться, чтобы ограничить Андраши в его желаниях. А ещё расположение Венгрии не самое лучшее для этой страны.