Война теней
Шрифт:
Чёрный шаман, когда Слямин приехал через три дня на заимку, дал точные и исчерпывающие указания, где метить тропу. Ляма, в свою очередь, через пару дней провёз по маршруту Фрола. С составом бригады хозяин решил быстро. Не каждый из его парней даже под страхом смерти отправился бы раскапывать старое кладбище. И не погрозишь особо. Дело гнилое, непонятное. Могут в отказ пойти. По полной не спросишь, и урон авторитету. Слухи пойдут. Это тоже не польза делу.
Ляма рисковать не стал. Пусть хоть и медленно, зато верно и тихо. Фрола предупредил, чтобы языками потом не болтали,
Сидели работнички у костра, языком лязгали. Дела былые, лихие вспоминали, а когда на донышке уже оставалось, заспорили, зачем это Ляме такую хрень в тайге учинять. Непонятка сплошная. Единственное, что на ум приходит, – связался Ляма с чёрными силами. Хочет под себя весь край забрать, вот с малого и начинает.
В темноте неожиданно ухнуло. Не то филин, не то леший к полуночникам подбирается. Посмеялись. Опять ухнуло, но ближе. Костёр, уже прогоревший, вновь свои языки вверх потянул, вспыхнув ярко. Замелькало что-то вокруг, но оглянуться, а уж тем более встать и карабин молодецки вскинуть сил нет. Хорошо, тепло телу, да и опасности вроде никакой. Мелькает в тенях мятущихся что-то, ну и пусть мелькает. На то она и тайга-матушка, чтобы свои тайны иметь.
Копатели и не заметили, как провалились во тьму непроглядную.
Фрол проснулся первым.
«Что это с пузыря сморило меня?» – удивлённо подумал он, приподнимаясь на локте и оглядывая место ночного гульбища.
Дрозд с Кокосом спали. Один свернулся калачиком, другой раскидал свои копыта и клешни в разные стороны.
«Братаны тоже не дураки выпить. Первый пузырь только для затравки, а и они тоже готовые. Место, что ли, такое или водка дрянь?» – распихивая спящих, размышлял Фрол.
Вчера сквозь всполохи костра и мелькание теней показалось ему, что видел он на границе света и тени фигуру необычную – человек не человек, медведь не медведь, а только было что-то нехорошее в этом видении, но не удаётся вспомнить – что, ускользает образ.
Лошадь кое-как запрягли, оставшиеся припасы, что не испортятся, по лесному обычаю в заимке оставили, личное барахло навалом покидали и поехали из тайги. Работа вроде выполнена, радоваться надо, а на сердце тяжко.
В Семёновске быстро разошлись. Дрозд с Кокосом по своим хатам отправились, а Фрол к хозяину двинулся, о выполненной работе доложить. А через неделю – напасть на братву. Кокос повесился. Записку оставил, что жить так больше не может. Дрозд вообще исчез. Только через месяц его в психиатрической больнице соседней области опознали. Дитя дитём. Память потерял.
С Фрола как с гуся вода, здоров да весел. Ещё в большем фаворе у хозяина.
Ляма, пока бригада копателей работала, всё голову ломал, где старателей найти, да таких, чтоб отработали своё – и концы в воду, а точнее, в болото. И так прикидывал, и эдак. Выходило, надо вербовочную контору где-нибудь на стороне открывать. Завербованных по двое, по трое уже на своей территории в разных городах встречать и за триста– пятьсот километров прямиком в тайгу, на прииск везти. В Семёновске они не должны были появиться ни при каких обстоятельствах. Всё это было долго и сложно. Так и сезон псу под хвост можно пустить. Снабжение и охрана – тоже та ещё головоломка.
В один из таких дней, когда авторитет находился в крайнем раздражении и валялся на диване, в кабинет постучали.
– Входи, если не дьявол! – крикнул Ляма.
Вошёл, естественно, не дьявол, а Фрол, неся перед собой беспроводную трубку «панасоника».
– Кто? – видя, что Фрол прикрывает микрофон своей огромной лапой, спросил хозяин.
– Исой представился. Сказал, что кум на Усолье хромой был.
Ляма сразу же вспомнил усольский лагерь, где отбывал срок. Начальник оперативной части, по-местному кум, действительно слегка прихрамывал. Вспомнил и Ису, уже тогда бывшего одним из паханов зоны.
– Как дела, дорогой? – услышал он характерный акцент, успев только приложить трубку к уху. – Кавказского тебе здоровья.
– Спасибо. Наше сибирское ничем не хуже, – ответил Ляма.
– Э… не скажи, дорогой. Сам знаешь, был я у вас. Не понравилось.
– Ну если не хочешь в гости приезжать, то и приглашать не буду, хотя тебе всегда рад.
– Зачем сказал «не хочу»? Хочу, времени просто, извини, совсем нет. Тут мой племянник в ваши края собрался. Молодой, горячий. Охота-махота, всё им интересно. Зайдёт, помоги чем сможешь. От меня два слова передаст.
– О чём разговор, Иса. Всё, что надо, сделаем. Никто не обидит.
– Вот и хорошо, дорогой. Как поговорите, позвони мне. – Не прощаясь, кавказец отключился.
– Интересно, что нужно абрекам в наших местах? – задумчиво вслух проговорил Слямин, глядя на Фрола.
Помощник молча пожал мощными плечами.
– В городе чужих много? – спросил хозяин.
– Да почитай никого. Гостиница почти пустая. На рынке никто новенький не появлялся.
– Хорошо, иди. Трубу оставь, – отправил помощника Слямин.
Когда Фрол вышел, он сделал два звонка: один в администрацию, другой в милицию. Оба абонента заверили, что никаких новостей, затрагивающих интересы авторитета, не имеется.
«И всё же что-то ему тут надо?» – барабаня пальцами по журнальному столику, думал Слямин.
От размышлений его оторвал стук в дверь.
– Ну, что там ещё? – раздражённо спросил он.
– Племянник приехал, – открыв дверь, но не заходя в комнату, сообщил Фрол.
– Что собой представляет?
– Он такой же кавказец, как я якут. Морда рязанская. Оружия нет.
– Хорошо, давай его сюда.
«Вот хитрые бестии, – подумал авторитет. – Так и надо работать. Первый только звонит, а второй уже за забором стоит. А то, что морда рязанская, это ничего не значит. Сказал, племянник, значит, близкий, доверенный человек. Сказал, брат, считай, сам приехал».
В гостиную в сопровождении Фрола вошёл ничем не примечательный, среднего телосложения молодой мужчина лет тридцати – тридцати пяти.
– Я от Исы, – представился он.
Слямин махнул рукой, и Фрол скрылся, плотно прикрыв за собой дверь.