Война в Арктике. 1941-1945
Шрифт:
«Было решено испробовать в деле бомбардировщики "Ланкастер", которые могли нести бомбы весом 5,5 тонн. 11 сентября 39 тяжелых бомбардировщиков перелетели на русский аэродром вблизи Архангельска (Ягодник. — В.К.). Однако состояние этого аэродрома было настолько отвратительным, что 6 самолетов были безнадежно повреждены при посадке. Заправка самолетов тоже оказалась жуткой проблемой. Только 25 сентября 28 самолетов были подготовлены к вылету. Они нанесли удар в тот же день.
Несмотря на плотную дымзавесу, бомбардировщики добились одного прямого попадания и двух близких разрывов. "Тирпиц" получил такие повреждения, что его уже нельзя было отремонтировать в Норвегии. Поэтому немцы перевели его в район Тромсе, где он мог действовать в качестве плавучей батареи… Таким образом, "Тирпиц" был выдавлен с позиции, откуда он мог угрожать мурманским конвоям» (Роскилл, с 491). После последней бомбардировки баковая оконечность былой гордости кригсмарине напоминала вскрытую консервную банку, и, хотя до Тромсе он добирался собственным ходом, его скорость едва достигала восьми узлов. Немцы принялись намывать под его днищем грунт, чтобы былая гордость Германии в случае очередной неизбежной бомбардировки не смогла бы затонуть. После множества повреждений «великий и ужасный» «Тирпиц» едва ли представлял реальную угрозу — Адмиралтейство даже отказалось его сторожить, отправив на Дальний Восток тяжелые авианосцы «Инфатигейбл» и «Формидейбл», не избавившись одновременно от жажды мести.
Когда-то римлян за перенесенные унижения устраивало только разрушение Карфагена. На исходе Второй мировой те же чувства владели Британским Адмиралтейством по отношению к «Тирпицу», с очередным налетом все больше превращавшимся в плавучую развалину. Ярость представителей былой «царицы морей» только возрастала с каждой неудачей — очередной налет «Ланкастеров» 29 октября с их шеститонными бомбами-монстрами завершился единственным близким разрывом, опять-таки из-за скверной видимости в условиях непогоды и низкой облачности. Между тем начавшееся наступление Красной Армии совсем не закончилось, и немецкие патрули на побережье могли ожидать появление русских солдат в шапках-ушанках на ближайших сопках, казалось, в любую минуту — в такой ситуации надо было спешить, несмотря на погодные условия.
Финал охоты на «Тирпица» описан следующим образом: «12 ноября в 3 ч. был получен благоприятный метеорологический прогноз. Поэтому 28 "Ланкастеров" вылетели из Лоссимута (Шотландия)… в сопровождении самолетов аэрофотосъемки. На борту "Тирпица" предупреждение было получено в 8 ч. 15 мин., боевую тревогу сыграли немедленно. С аэродрома Бардуфосс запросили истребительное прикрытие и 8 самолетов поднялись в воздух, но из-за какой-то ошибки в критический момент они были отозваны. Поэтому "Ланкастеры" вышли на цель беспрепятственно, если не считать жидкой дымзавесы… Удар был нанесен смертельный, несмотря на плотный зенитный огонь. Первая бомба, сброшенная с высоты почти 5 км, попала в среднюю часть корабля, еще несколько бомб взорвались рядом, и "Тирпиц" сразу получил крен на 30o на левый борт. На линкоре начались пожары, он окутался дымом. Потом вниз полетели новые бомбы, и еще одна попала в корму. От близких разрывов крен увеличился еще больше. Последовало прямое попадание в башню С, которая взорвалась со страшным грохотом, после чего линкор перевернулся. Мачты и надстройки уперлись в дно, и "Тирпиц" замер днищем вверх. Близкие разрывы вырыли огромные кратеры рядом с кораблем, сведя на нет все меры, которые немцы предприняли, чтобы не дать "Тирпицу" перевернуться. Из 1800 человек экипажа спасти удалось только 806, в том числе 82 человека, которые провели в перевернутом корпусе более суток. Их вытащили через отверстия, которые были прорезаны в днище корабля. Все бомбардировщики благополучно вернулись после последней атаки "Тирпица". За два года его пребывания в Норвегии англичане произвели семнадцать атак, совершив 764 самолето-вылета, не считая атаки карликовых лодок» (Скофилд, с. 222 — 223). Вероятно, лорды Адмиралтейства в полной мере испытали чувство удовлетворения; что касается экипажей на судах конвоев, то для них опасность из-под воды сохранялась до конца войны. Норвежцы по-своему отметили потопление вражеского линкора — с тех пор последний тост, сопровождаемый опрокидыванием рюмки, у них звучит как «Тирпиц!», утратив былую воинственность. На протяжении последующих десяти лет нагромождение ржавеющего металла на подходах к Тромсе с моря напоминало морякам многих стран о тщетности замыслов мирового господства на морях и океанах. Потом останки «Тирпица» через доменные печи были использованы в мирных целях, подтверждая мудрость древних: так проходит мирская слава в надежде на неповторение былых ошибок в истории.
Глава 7.
НЕ МЕНЕЕ ЖАРКОЕ ЛЕТО 1944 ГОДА В КАРСКОМ МОРЕ
«С началом навигации 1944 года в Арктике на Новую Землю, острова Диксон и Вайгач было переведено две трети всех кораблей Беломорской флотилии. Так, в Карской базе (на Диксоне. — В.К.) было 5 эсминцев, 21 тральщик, 4 — 5 сторожевых кораблей, 5 больших охотников и другие корабли. В отличие от 1943 года, когда к востоку от Диксона допускались плавания одиночных судов без охранения, в 1944 году плавание судов в Карском море проводилось только в конвоях. Для обеспечения переходов наиболее ценных судов и конвоев организовывались в каждом случае отдельные операции по защите морских сообщений. На время проведения операции Беломорская флотилия значительно усиливалась за счет кораблей Северного флота миноносцами, тральщиками и самолетами. Если в предыдущие годы подводные лодки подвергались атакам, как правило, в целях самообороны, то теперь проводились специальные поиски, чтобы очистить район от вражеских подводных лодок» (Грищенко, с 147).
Основной задачей Карской военно-морской базы (КВМБ) был контроль ситуации в акватории Карского моря силами примерно тридцати кораблей и катеров разных типов и двадцати самолетов. База включала также аварийно-спасательные, гидрографические и медицинские подразделения, части связи и тыла, помимо береговых батарей на островах и побережье. Теперь база давала «добро» на выход судов и полеты самолетов в зоне своей ответственности. Основной состав базы прибыл на Диксон 24 июля с конвоем БД-3 на транспорте «Тбилиси», минном заградителе «Мурман» и судах сопровождения, приступив к «обживанию» нового места дислокации. Окончательно личный состав КВМБ был доставлен на СКР-19 (л/п «Дежнев») в сентябре. Однако, как показало развитие событий, создание КВМБ определенно запоздало, хотя первоначально наши моряки и полярники упреждали развертывание подводных сил кригсмарине в Карском море. Это преимущество было утрачено в связи с использованием противником нового оружия в виде самонаводящихся акустических торпед «Цаункениг», с которыми англичане познакомились еще осенью 1943 года. В дни, когда разразилась трагедия конвоя БД-5, в нашем распоряжении уже оказалась эта проклятая торпеда, способная поражать противника далеко за пределами действия гидролокатора асдика, установленного на наших эскортных кораблях. Если бы на месяц-другой раньше, но на войне — как на войне, где враг постоянно хитер и коварен…
Организации КВМБ предшествовала ледовая авиационная разведка еще в апреле — мае 1944 года, которая показала благоприятные ледовые условия в акватории Печорского моря и у западного побережья Новой Земли. В юго-западной части Карского моря наблюдались большие полыньи и участки молодого льда, тогда как севернее располагался массив мощных льдов из Центрального Арктического бассейна. В северо-восточной части Карского моря слабое развитие заприпайной полыньи не обещало благоприятных перспектив на будущее, и долго сохранялось единство ледовых массивов. Обстановка в Енисейском заливе выглядела более благоприятной. С учетом описанной ситуации происходило планирование навигации, началом которой стало освобождение судов, зазимовавших на Диксоне, где толщина зимнего льда достигала 1,5 метра, а при нагромождении льдов под влиянием северных ветров — даже до трех метров. С учетом этих условий следовало приступить к бункеровке судов как можно раньше, с тем чтобы начать их выводить изо льда не позднее середины июля. Для этого понадобился ледокол «Иосиф Сталин», который покинул Молотовск 5 июля вместе с транспортами «Архангельск» и «Диксон» (суда типа «либерти», названные в память погибших судов в Карском море). После встречи с судами с Диксона произошло перераспределение караванов на запад, в Енисейский залив за углем в Дудинку. В ожидании транспортов в пролив Вилькицкого, где ожидались сложные условия, ледокол «Сталин» сложным маневром перешел в Амдерму, где остался дожидаться судов из Архангельска, проводку которых на восток начал со второй декады августа с солидным военным эскортом. Могло показаться, что на первом этапе навигации 1944 года в Карском море немцы действовали поначалу вдогон событиям, и, казалось, успех навигации обеспечен. Ситуация изменилась, когда в Карское море пришли подлодки с новыми акустическими самонаводящимися торпедами «Цаункениг», и в результате навигация 1944 года в Арктике преподнесла сюрпризы, противоречивые и поучительные одновременно.
Майстер по немецким данным так описывает результаты подводной войны в Карском море на тот период: «В августе и сентябре 1944 года возобновились действия подводных лодок в сибирских водах и в Карском море. Там действовала группа "Гриф" из шести единиц. Всего эти подводные лодки, согласно их донесениям, потопили один транспорт, четыре сторожевых, одно конвойное и одно гидрографическое судно, а также эскадренный миноносец. Несколько пароходов получили повреждения. Далее подводные лодки поставили шесть минных заграждений по 12 мин в районах мыса Канин Нос, остров Колгуев, губа Белушья, на подходах к Печорской губе и Югорскому Шару. Советская противолодочная оборона, которая усилилась большим количеством кораблей, полученных по ленд-лизу, впервые достигла успеха: 6 сентября 1944 года в районе острова Кравкова U-362 была атакована и уничтожена глубинными бомбами. Подводные лодки, действовавшие в этом районе, докладывали о многочисленных неисправностях в торпедах и промахах, что было, видимо, вызвано низкими температурами и дрейфующими льдами» (Майстер, с 220). В целом эти сведения на основе немецких источников близки к данным советской стороны, за исключением эсминца.
Важно отметить, что, во-первых, интенсивность военных действий в Карском море по сравнению с предшествующей навигацией существенно снизилась, как и потери транспортного флота. Во-вторых, одновременно количественно резко возросли потери в людях, в связи с гибелью каравана БД-5. Описанное противоречие возникло в связи с применением противником нового оружия, использованного на Арктическом ТВД впервые. Советские и немецкие оценки количества подлодок в Карском море практически совпадают: U-957 (командир обер-лейтенант Шаар), U-278 (капитан-лейтенант Франзе), U-362 (обер-лейтенант Франз), U-711 (капитан-лейтенант Ланге), U-365 (обер-лейтенант Ведемаер), U-739 (обер-лейтенант Мангольд). Их присутствие в Карском море было обнаружено уже в конце первой декады августа, то есть вскоре после выхода конвоя БД-5 в море.
На исходе 10 августа 1944 года в КВМБ от промысловиков поступила информация о появлении немецкой подлодки всего в полусотне километров восточнее Диксона; вероятно, это была U-278, которая наблюдалась в этом районе тремя днями позже. На следующий день эсминец «Урицкий» атаковал какую-то лодку вблизи Диксона. Еще утром 12 августа авиация атаковала подлодку противника в шхерах Минина, а вечером того же дня настала очередь конвоя БД-5…
Еще 8 августа транспорт «Марина Раскова» (бывший американский «Айронклэд», переживший PQ-17) в сопровождении тральщиков типа AM американской постройки с новейшим вооружением и средствами обнаружения подводных лодок оставил Молотовск общим направлением на Диксон с 6600 т генерального груза (продовольствие, стройматериалы, техническое имущество и т.д.) с 354 (пассажирами (персонал полярных станций с семьями, будущие зимовщики Нордвикстроя, включая 116 женщин и более 20 детей). Экипаж судна во главе с капитаном В А Демидовым — 51 человек. Сравнительно небольшая военная команда — еще 5 человек. Таким образом, на борту «Марии Расковой» находилось всего 410 человек, и, следовательно, транспорт был перегружен и перенаселен, что типично для военного времени. По рассказу бывшего полярника военной поры Л.Э. Венцковского, «в 1944 году, когда, казалось бы, в Арктике стало спокойно, многие семьи полярников оказались на "Марине Расковой". Руководство Главсевморпути планировало этот рейс из гуманных соображений: смена зимовщиков из-за войны не производилась уже несколько лет, их семьи недоедали и голодали на Большой земле, а на полярных станциях все же было легче с питанием, особенно учитывая местные заготовки: большое значение имел и моральный фактор воссоединения семей».
Командир бригады траления капитан 1-го ранга A.З. Шмелев возглавлял военный эскорт, состоявший из трех тральщиков типа AM под командой капитан-лейтенантов И.О. Панасюка (Т-114), В.А. Бабанова (Т-116) и С.М. Купцова (Т-118). Это были новые тральщики, полученные из США в конце 1943 года (всего Северный флот получил десять таких кораблей) каждый водоизмещением 840 тонн, со скоростью до 16 узлов с огромной дальностью плавания более 7000 миль. Их вооружение состояло из двух 76-мм пушек, шести эрликонов для ПВО, одного реактивного противолодочного 24-сгвольного миномета «мышеловка», помимо двух кормовых бомбосбрасывателей. Разумеется, солидные средства обнаружения в виде радара и гидроакустического локатора Асдик. Полностью укомплектованные экипажи составляли 95 человек, что в наших условиях выдерживалось далеко не всегда