Война в небесах
Шрифт:
Я не стану убивать никого, даже если мне и всему, что мне дорого, суждено умереть.
Данло открыл глаза, и ему показалось, что они оставались закрытыми только одно мгновение. Лорд Николос и все остальные по-прежнему ждали его ответа. Сжимая в руке флейту, Данло вспомнил еще одно, что говорила ему Твердь: что он найдет отца в конце своего пути. Возможно, что и отец тоже ждет его в Невернесе. Данло казалось, что он слышит отцовский голос, несомый звездным ветром через галактику, и этот голос звал его домой, навстречу судьбе.
– Я… выбираю Невернес, – сказал Данло и улыбнулся лорду Николосу, несмотря
– Прекрасно, – сказал тот. – Остается назначить других послов. Нам еще многое предстоит решить, но не сейчас. Уже поздно. Сделаем перерыв на обед, а завтра соберемся снова.
Лорд Николос встал. Другие, переговариваясь между собой, последовали его примеру и начали выходить из зала. Бардо и другие мастер-пилоты за столом Данло принялись обсуждать, как лучше загнать корабль противника в центр звезды, Данло же дивился тому, какая бешеная энергия освобождается от одних только разговоров о войне. Он потер больной глаз, стараясь глубоким дыханием побороть поселившееся внутри дурное предчувствие.
Я тоже люблю свою судьбу, думал он. Мою судьбу, прекрасную и ужасную.
Он встал, чтобы поздороваться с Бардо, и стал делиться с другими пилотами новыми стратегическими приемами, которыми овладел в мультиплексе. Первые волны войны накрыли с головой и его.
Глава 3
ДВЕСТИ ЛЕГКИХ КОРАБЛЕЙ
Только мертвым дано было увидеть конец войны.
В последующие дни коллегия лордов приняла множество решений. Всем пилотам Тиэллы было предписано готовить к полету свои легкие корабли и прощаться с близкими. Томас Зондерваль, Главный Пилот, должен был на своей “Первой добродетели” провести двести других кораблей через опасные звезды Экстра к Шейдвегу. В случае, если великий пилот попадет в поток фотонов сверхновой или мультиплекс поглотит его корабль, его заменит Елена Чарбо. Если Елену и ее “Жемчужину бесконечности” постигнет такая же участь, Главным Пилотом станет Сабри дур ли Кадир, а за ним Аджа, Карл Раппопорт, Вероника Меньшик и так далее – все прославленные мастер-пилоты, сражавшиеся в Пилотскую Войну вместе с Мэллори Рингессом. Битвы, которые они вели в звездных каналах, научили их тому, что война пожирает человеческие жизни с такой же быстротой, как пламя – сухие ветки костра.
Двухсот пилотов для войны было недостаточно, но хорошо еще, что Орден хоть столько смог наскрести. Пилоты не затем преодолели двадцать тысяч звездных лет от Невернеса, чтобы сидеть на планете и дожидаться войны – их ждал Экстр, сулящий великие свершения. Пятьдесят кораблей все еще не вернулись из Рукава Персея – они разыскивали Таннахилл, или исследовали радужные системы, или открывали мертвые, сожженные чужие миры. Никто не мог предсказать, когда вернется Петер Эйота на “Акашаре”, или Генриос ли Радман, или Палома Старшая.
На свое счастье (или несчастье), в предшествующий старту на Шейдвег день вернулась Эдрея Чу. Ее корабль сел на единственном космодроме планеты и занял свое место среди остальных. “Золотой лотос” присоединился к “Августовской луне”, “Божьему пламени”, “Ибису” и другим черным алмазным иглам, выстроенным на поле в двадцать рядов. В их
Но по меньшей мере двое пилотов в эту ночь, наполненную прохладным морским ветром и блеском звезд, не прощались ни с кем – скорее можно сказать, что они здоровались. Данло, очень занятый в последние дни (он делился своими открытиями с цефиками и эсхатологами и беседовал наедине с лордом Николосом), ни разу не имел случая поговорить как следует с Бардо. Теперь, освободившись наконец, двое старых друзей встретились на лужайке у мерцающих стен Пилотского Колледжа и обнялись под ветвями глядящих на море незнакомых деревьев.
– Паренек, – Паренек, – приговаривал Бардо, молотя Данло по спине. – Я уж думал, нам так и не удастся поговорить.
Данло, несмотря на его высокий рост и недюжинную силу, казалось, будто он пытается обхватить гору. Хватая воздух (Бардо чуть не поломал ему ребра), он отступил немного назад, улыбнулся и сказал просто:
– Я… скучал по тебе.
– Нет, правда? Я тоже по тебе скучал. Слишком долго мы не виделись.
Бардо повертел головой, ища стул или скамейку, но Данло, не выносивший никакой мебели, уже плюхнулся на траву.
Бардо со вздохами и кряхтеньем уселся лицом к нему. Даже в Академии, где было вполне безопасно, он не снял своих налловых доспехов, и жесткие пластины панциря затрудняли его движения.
– Ей-богу, это чудо, что ты оказался тут! – Бардо, взмокший в своем налле, несмотря на прохладный вечер, вытер лоб. – Надо же такому случиться, что мы с тобой вышли из космоса чуть ли не одновременно, в тот же роковой час, придя сюда с разных концов галактики!
Энтузиазм Бардо и слова, которые он выбирал, как всегда, вызвали у Данло улыбку.
– Многие сочли бы это невероятным совпадением, – сказал он.
– А я тебе говорю, это чудо! Проклятущее чудо! У нас с тобой одна великая судьба – каких еще доказательств надо?
– В эти последние дни… я много думал о судьбе.
– Ты чувствуешь это, Паренек? – Глаза Бардо при свете радужных шаров на лужайке сверкали, как чернильные озера. – Это как звезда, притягивающая комету. Как красивая женщина, зовущая своего мужчину. Как… ну, словом, каждая твоя клеточка пробуждается и затягивает ту же песню, и эта песнь с ревом вырывается наружу, затрагивая каждый камень и каждую планету, пока вся чертова вселенная не загудит.
– Я всегда любил слушать, как ты говоришь, – сказал Данло. Бардо забавлял его, но и восхищал тоже.
– Сомневаться больше нечего – мы с тобой избраны для великих дел, и теперь самое время свершать их.
– Возможно. А может быть, мы сами это выбрали для себя. Из всего, что предлагает жизнь, мы, может быть, просто выбрали самый отчаянный вариант – из-за гордости, Бардо.
Бардо потряс головой, разбрызгивая с бороды капли пота.
– Твой отец однажды прочел мне стихи: “Судьба и случай – союз неминучий”.