Война в России и Сибири
Шрифт:
По странной случайности, которую трудно объяснить, река Смотрич, быстрая и мощная, сделала круг и проточила себе в скальной породе какой-то иной геологической эпохи русло глубиной метров тридцать, создав посреди пыльных полей остров. Впечатляют обрывистые берега этой реки: в сумерках скалистые выступы прихотливых очертаний кажутся древними руинами и невольно рождают легенды. Впечатляют и старинные турецкие укрепления: стены с бойницами, высокие массивные бастионы с узенькими окнами. Романтичная жестокая красота, о которой не думали турецкие воины, закрепившиеся посреди чужой земли.
А поверх причудливых скал и руин россыпь деревянных домишек с небольшими балкончиками. Город тесный, грязный, словно из ХХ в. попадаешь в средневековое гетто. Узкие извилистые
2. Перед наступлением
Когда полтора месяца назад генерал Брусилов еще командовал Юго-Западным фронтом, он пригласил меня приехать к нему в армию. Я надеялся, что наступление, о котором все говорили, но в которое никто не верил, все же начнется в самом скором времени. Убедила меня уверенность, с какой говорил генерал о дееспособности армии, о которой ходило так много печальных слухов.
В Каменце-Подольском в гарнизоне и в полках шли пока только политические дискуссии и говорились речи о солдатских правах. Приготовления к наступлению шли только в штабах, где офицеры трудились с лихорадочной энергией. Были объявлены учения: бросание грант, стрельба в цель, саперные работы. Солдаты отказались их проводить. Полковые комитеты решили, что после трех лет войны не нужно утомлять солдат лишними занятиями.
Куда ни посмотришь, всюду «большевики». Их происки, неустанная пропаганда продолжали подрывать авторитет офицеров и поощрять солдатское неповиновение. Все только и делали, что говорили – комитеты рот, полков, дивизий, армейских корпусов, армий, говорили горячо и безудержно. Спорили, критиковали, а время между тем шло. Как эти солдаты, возбужденные против своего начальства, и это отчаявшееся начальство после возмущений, оскорблений, стычек могли вновь обрести единство и товарищество, необходимые для боя? Может ли командир после стольких уступок вновь обрести власть, без которой невозможно вести солдат в бой? Прав ли был Брусилов, поддавшись нагрянувшей грозе? Возможно ли сохранить авторитет после обрушившегося на армию кошмара?
Лично я не сомневался, что русский солдат в пекле атаки обретет свое несокрушимое хладнокровие и даже воинственное воодушевление. Но я опасался, что у него недостанет моральной силы выдержать после атаки испытание, тяжелее пулеметов и штыкового боя, – испытание изнуряющего пассивного ожидания на захваченных позициях.
Однако наступление все же должно было начаться. Мне разрешили присутствовать и продвигаться вместе с полком. Ночью вновь загрохотали пушки. Горизонт осветился снопами света, рвущегося к тучам. Вдалеке все горело, а до нас доносился только отдаленный рокот и время от времени глухие удары более мощных снарядов. Мы прекрасно отдавали себе отчет, сколько боли, страданий и разрушений несут эти бомбардировки. Но всех нас переполняло чувство удовлетворения, и мы улыбались, слыша адский гул, в то время как луна серебрила верхушки леса на холмах.
Приближался дружный крик «ура!» и отдавался эхом в долине. Это Керенский, он без устали объезжал дивизии, которым завтра нужно было идти в бой. Революция, как царизм, заявляла свои права на человеческую жизнь. По существу, она мало что изменила, и ее самые торжественные обещания перед бесстрастным ликом смерти выглядели легковесно.
3. К линии огня
1 июля 1917 г.
В 5 часов утра я отправился пешком на командный пост 7-го Сибирского армейского корпуса. Там я встретил командующего генерала [В. А.] Лавдовского и начальника его штаба генерала [А. Г.] Линева. Они были довольны артподготовкой – точной благодаря хорошей погоде, и французской авиацией, которая тоже хорошо помогла [152] . Атака начнется в 10. Батареи продолжают вести огонь, но сдержанно. Шквал огня обрушится в 9.
152
В составе Юго-Западного фронта в 1917 г. действовали эскадрильи Французского авиационного дивизиона № 581 и 582.
Вместе с полковником, осуществляющим связь с фронтом, я прибываю к генералу [Н. А.] Савельеву, он командует дивизией [153] , которая поведет главную атаку. Генерал принимает меня на посту наблюдения и объясняет суть маневра. У немцев здесь очень сильная позиция, они окопались на вершине холма Дзикеланы, по линии противосклона. Позиции немцев вклиниваются в русский фронт и находятся на высоте 132 метров над долиной Злота-Липа.
В Дзикеланах отлично организованная система траншей и редутов, пехота сможет их взять только при мощнейшей артподготовке, которая и производилась на протяжении двух с половиной дней. То, что Дзикеланы вдаются в нашу линию, облегчило артиллерии прицельный и крайне концентрированный огонь. Теперь можно надеяться, что вражеская позиция «созрела для атаки» (немцы называют это состояние sturmreif [154] ). Первое направление – это центр Дзикеланов, второе – Белый редут, он также хорошо укреплен и доминирует над долиной Липа, третье направление – Мислувка. Приступ будет осуществлен четырьмя полками, которые обозначены на листке как I, II, III и IV. Против них будет не менее пяти полков неприятеля.
153
13-й Сибирской стрелковой дивизией.
154
Подготовленный для штурма (нем.).
Первыми пойдут в атаку полки I и II и пробьются к линии А – А. В это время выдвинется полк III и направится к Белому редуту. Полк IV, резервный, отправит два батальона, чтобы поддержать с флангов главную атаку.
9 часов. Бешеный огонь артиллерии. Вершина Дзикеланы окутана облаком дыма и пыли с черными столбами и белыми шариками. Мне едва хватит времени добраться до первой линии. Скоро атака.
Свинцовое небо дышит жаром. Я шагаю пешком по долине. На расстоянии 300–500 метров расположены посты. На каждом я должен поднять солдата, который проводит меня до следующего, а там его сменит новый товарищ. Я теряю драгоценное время, потому что на постах люди просто спят, мне приходится объяснять, кто я, и рассеивать подозрения, которые всегда сопутствуют ленивому нежеланию делать что-либо.
Сначала я вижу резервные подразделения, они ждут внизу за дамбой железной дороги, другие выдвинуты ближе к холму, они пойдут в дело, если первые подразделения не добьются успеха. Их разместили в щелях, в земляных укрытиях, очень похожих на те, что я видел в Аргоне и, в частности, в Фур-де-Пари в 1916 г.
Неприятель, похоже, заметил подозрительное движение в наших линиях. Над склоном, который мы занимаем, и откуда через четверть часа начнется атака, начинает рваться шрапнель. В движении вперед возникает заминка.