Война в тылу врага
Шрифт:
В Москву была дана радиограмма об окончании перехода и выборе района базирования. Из Москвы поздравили нас с успешным завершением трудного шестисоткилометрового марша в тылу врага и обещали в ближайшие дни выслать питание для рации, взрывчатку и другое необходимое для действий отряда в новом районе.
Находясь в подчинении высших армейских органов, имея оперативную связь с Москвой, мы, москвичи-десантники, по существу представляли собой что-то среднее между партизанским соединением и авиадесантной частью Красной Армии, У нас не применялся целиком армейский устав внутренней службы и боевой устав, но систему управления и тактику действий мы устанавливали у себя приказами и распоряжениями, исходящими из штаба соединения.
Бойцам и командирам запрещалось жениться или приводить жен в расположение наших подразделений. А если по необходимости приходилось вывозить семьи из деревень в лес, — они помещались в специальных так называемых семейных отрядах.
В сорок втором году в Пинской области были прекрасные боевые подразделения, умело сражавшиеся с фашистскими оккупантами и наносившие им большие потери. Бригада имени Ворошилова имела даже орудия, танкетки и небольшую группу кавалерии. Из маленьких групп выросли бригада имени Шиша во главе с молодым офицером — ленинградцем Мишей Герасимовым, отряд Воронова, которым командовал Петрович. Были отличные боевые подразделения в соединении Василия Ивановича Козлова. Взаимопомощь и координация действий лежали в основе отношений между этими отрядами.
Еще в начале июня сорок второго года, под Вилейкой, мы встретились с представителями местных партизанских отрядов «Мститель», «Борьба», отряда «Дяди Васи». Снабдили их взрывчаткой, арматурой, противотанковыми минами и проинструктировали по технике минирования, Такую же помощь мы оказывали бригаде имени Ворошилова, отряду имени Шиша, отряду Петровича и другим.
Крушения вражеских эшелонов, которые устраивались нашими подрывниками, наглядно показали эффективность этого метода в борьбе с противником, Лучшие из местных партизанских соединений переключались на подрыв фашистских поездов. Дело дошло до того, что на железной дороге Пинск — Калинковичи работать стало «тесно». Между нашими подрывниками и любаньскими партизанами стала устанавливаться очередность в проведении операций на дорогах. Проходившая в этом районе линия Старушки — Бобруйск была полностью выведена из строя.
Когда-то в обиходе слово «партизанить» означало — своевольничать, нарушать принятый порядок, пренебрегать дисциплиной. За годы советской власти это слово почти вышло из обихода нашей жизни. Планомерный порядок нашей работы в условиях победившего социализма ликвидировал мелкобуржуазную стихию, не оставил места для своевольного кустарничества и распущенности, которую часто и называют «партизанщиной».
Ничего общего с этой «партизанщиной» не имело славное партизанское движение в годы Великой Отечественной войны, подчиненное разумному руководству на основах строжайшей партийной и военной дисциплины. Именно эти качества и характеризовали борьбу наших подразделений. Новый советский социалистический человек по-новому и вел себя в народном движении. Он враждебен по своей природе любому проявлению анархической распущенности. Были ли исключения? Очень редко, причем такие случаи вызывали сильное возмущение среди наших бойцов.
Командир одного партизанского отряда при встрече с нами выпросил у нас несколько десятков килограммов взрывчатки для минирования шоссейной дороги, идущей из местечка Старобино до местечка Ленино. Здесь дня через три-четыре должны были проследовать гитлеровцы на автомашинах. Мое предложение заминировать эту дорогу при помощи наших подрывников командир отклонил.
— Мы и сами можем поучить ваших инструкторов, — сказал он заносчиво.
Дня через три, рано утром, на дороге послышался взрыв. Мы ожидали, что вслед за этим начнется перестрелка,
Вскоре этот же командир предложил нам провести совместную операцию по подрыву железнодорожного моста. Он заявил, что может дать для этой операции семьсот человек, и страшно был удивлен, когда наши подрывники попросили у него значительно меньше.
— Да как же вы можете взорвать мост с несколькими десятками людей, если говорите, что с семьюстами этого не сделать? — недоумевал он.
— Если мы соберем столько народу, — отвечал ему Дубов, — то мы их не сможем провести к мосту скрытно. Обнаружить себя на подходе к мосту — значит дать возможность оккупантам подбросить войско и сорвать нашу операцию по подрыву моста.
Взяли мы все же только шестьдесят человек, но по дороге больше половины разбрелось по деревням к родным и знакомым.
Наши бойцы во главе с Дубовым, наподобие запорожцев, группой составили письмо этому командиру: «Как же ты, такой-этакий, думаешь бить гитлеровцев без элементарной воинской дисциплины в твоих подразделениях?..»
Но таких отрядов в Белоруссии было немного. Одно дело партизанщина, другое — инициатива, находчивость, смекалка — черты, присущие командирам и бойцам Красной Армии.
Для монтирования мин на месте, для ремонта оружия, которое ломалось и портилось иногда при выброске, мы создали на центральной базе мастерскую.
У нас были вспомогательные базы, склады продовольствия и фуража, пекарни, госпитали, бани. Нашему примеру следовали и другие партизанские соединения. В сорок первом году в лесу баня была диковинкой. А в сорок третьем в Брестской области не было партизанской бригады, не имеющей своей бани, пекарни, мастерских.
У нашего народа неисчерпаемый запас творческой энергии. Стоит только ее пробудить, и во всяком деле найдутся инициаторы-энтузиасты. Так, в нашей мастерской были изготовлены первые взрыватели замедленного действия, неснимаемые мины и другие, снаряды, которыми пользовались десятки местных партизанских отрядов. Были и такие товарищи, которые вручную, без станков и каких-либо приспособлений, делали почти полностью автоматы.
8. На новой базе
В ночь с 1 на 2 июля мы переправились через реку Случь и вступили в урочище Булево болото. Половину урочища занимали топкие сенокосные угодья. Над болотистой равниной возвышались песчаные островки, густо поросшие хвоей, березняком и чернолесьем и хотя эти островки имели самые разнообразные и причудливые очертания, неопытному взгляду трудно было отличить их друг от друга. С востока к болоту прилегало озеро Червонное, с юга — озеро Белое. С запада и юго-запада болото граничило с дремучим бором, простиравшимся до самой реки Случи.
Несмотря на то, что в пятнадцати — двадцати километрах от Булева болота, в Житковичах, стоял большой фашистский гарнизон, это урочище как нельзя лучше подходило для базирования крупных партизанских сил. Здесь мы и решили обосноваться.
3 июля на встречу диверсионных групп, разосланных из района Несвижа, было направлено на реку Лань шесть человек под командой лейтенанта Михова. Михов ко мне присоединился вместе с Седельниковым. В нем я почувствовал что-то неискреннее, но в тот момент незанятых людей не было. От характерного изгиба реки, где группа должна была разводить «встречные» сигналы, было недалеко до железной дороги Пинск — Калинковичи. Поэтому Михов получил взрывчатку для организации крушения двух железнодорожных составов.