Война вечножителей
Шрифт:
– Ваш папа сказал, что не хочет больше видеть меня, и я пыталась уважать его решение. Я переехала в Нью-Йорк и долгое время там жила, в милой маленькой квартирке недалеко от места, где раньше был Музыкальный клуб. Потом я узнала, что он с Вероникой переехал в Манхэттен. Я никогда не ходила к нему. Это был единственный способ извиниться. А сейчас я здесь. Знаю, вам нужно, чтобы я помогла, но когда он откроет глаза и увидит, что я стою перед ним, не думаю, что он будет счастлив. И ваша мама! Она подумает, что я… что я блудница!
–
Сабрина понимала это и подумала, что Златовласка может оказаться права.
– Блудница…
– Я спросила Златовласку, а не тебя, – огрызнулась Дафна.
Сабрина нахмурилась. Дафна всегда обращалась к ней, когда не понимала слова.
– Блудница – это женщина с плохой репутацией, – объяснила женщина. – Блудница – это женщина, которая целуется с чужим мужем.
– Моя мама переживет, – как ни в чем ни бывало отмахнулась Дафна.
Злата повернулась к трем пахнущим мускусом медведям.
– А вы как думаете, стоит мне это сделать?
Они уставились женщине в глаза и одновременно пожали плечами.
– Сильно вы мне помогли! – проворчала Власка и повернулась к Дафне. – Где там ваша бабушка?
– Все та же старая Власка, – прозвучало через всю комнату. Все повернулись и увидели высокого привлекательного мужчину с копной светлых волос и носом, видевшим костяшки многих кулаков. Одет он был в длинное пальто с сотнями карманов. Дядя Джейк улыбнулся всем. – И как всегда нетерпеливая.
Златовласка нахмурилась.
– Джейк Гримм!
– Готова начать шоу? – спросил ее мужчина.
Светловолосая красавица прикусила нижнюю губу.
– Секундочку, – она схватила пресс-папье с журнального столика и переставила его на комод. Отступив, она полюбовалась делом своих рук, затем удовлетворенно улыбнулась. – Хорошо, сделаем это.
И проследовала за Джейком вверх по лестнице с медведями, волочащимися сзади. За ними пошли Сабрина и Дафна, к сожалению, с подветренной стороны особого медвежьего зловония. Эльвис неохотно побрел сзади.
– Идешь? – спросила Шапочку Дафна, которая прокралась обратно к дивану только сейчас, когда все ушли.
Шапка помотала головой.
– Это ваша семья. Не моя.
Дафна пронеслась вниз по лестнице, схватила девочку за руку и подняла на ноги.
– Да ладно.
Поднявшись по лестнице, они встретили бабушку Рельду, пухлую низкую старушку с морщинами, покрывающими ее лицо. Ее волосы были седыми, со слабыми остатками пожарно-красного цвета. В последнее время она скручивала их в пучок на макушке, хотя в течение дня он растрепывался. Она переоделась, сменив ночную рубашку на ярко-белое платье и подходящую шляпу с аппликацией подсолнуха в центре. Улыбнувшись, она обняла Златовласку, словно та была одной из ее собственных детей.
– Рада тебя видеть, Власка, – сказала она с легким немецким акцентом. Бабушка выросла в Берлине и переехала в Америку, когда вышла замуж за покойного дедушки девочек, Базиля.
Златовласка улыбнулась.
– Давно не виделись.
Бабушка повела всех в гостевую спальню, обставленной зеркалом в полный рост и огромной кроватью. На матраце удобно устроились родители Сабрины и Дафны, Генри и Вероника Гримм. Оба крепко спали. Бабушка Рельда села рядом с посапывающим сыном и взяла его за руку. Впервые с тех пор, как Сабрина ее встретила, плечи старушки не выглядели так, словно несли на себе мировую тяжесть.
Власка шагнула к кровати и опустила глаза на родителей Сабрины.
– Рельда, мне…
Бабушка Рельда остановила ее.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, и это чепуха. Не нужно извиняться. То, что случилось с Базилем, не твоя вина. Никто не виноват.
Сабрина увидела, как глаза дяди Джейка опускаются к полу.
– Не уверена, что Генри тоже так думает, – отозвалась Власка. Сабрина увидела, с каким выражением лица странная женщина посмотрела на ее отца. Очевидно, что даже после стольких лет разлуки Златовласка все еще любила его. – Как долго они в таком состоянии?
– Они пропали два года назад, – ответила Дафна. – И уже были такими, когда мы нашли их около трех месяцев назад.
– Мы испытали все, чтобы их разбудить, – добавила Сабрина.
– А что насчет принца Шарманьяка? – спросила Златовласка. – Вроде, у него есть сноровка в подобных вещах.
– А еще у него привычка жениться на женщинах, которых он пробуждает, – буркнула бабушка. – Может, совпадение, но в его поцелуе, кажется, есть какая-то сила. Я бы предпочла не рисковать.
– Я не хочу, чтобы Уильям Шарманьяк стал моим отчимом, – проворчала Сабрина.
Дядя Джейк пересек комнату и похлопал Папу Медведя по мохнатой лапе.
– Рад снова тебя видеть, старик, – сказал он. – И мальчика. Он вырос.
– Ты знаешь медвежий? – удивилась Златовласка.
– О да, несколько лет назад Папа Медведь и Медвежонок помогли мне достать призрачный свиток у румынского констебля, – объяснил дядя Джейк.
Папа Медведь издал низкое ворчание.
– Достать или украсть, Джейкоб? – неодобрительно спросила Златовласка.
– Кто знает, кто знает, – ответил он с хитрой ухмылкой. – Злата, тебе и медведям многого стоило, чтобы приехать сюда. Вы понимаете, что в ловушке в Феррипорт-Лэндинге? Барьер вас не выпустит.
Папа Медведь ответил длинным лаем.
– Он говорит, что пришло время воссоединить семью, – перевела Златовласка. – Мама Медведица оказалась здесь, а Папа Медведь и Медвежонок – нет. Они надеялись, что волшебный барьер в конце концов рухнет и они встретятся вновь, но безуспешно. Говорит, что лучше оказаться в ловушке вместе, чем порознь еще на один день.
– Не хочу показаться грубой, – вмешалась Сабрина. – Но мы долго ждали этого. Может, мы уже начнем?
Кивнув, Златовласка обернулась к дяде Джейку.