Война ведьмы (Др. издание)

Клеменс Джеймс

Наконец Элена повернулась, чтобы поблагодарить зу'ула.

Однако он незаметно выскользнул из трюма.

Время приближалось к полудню. Тол'чак присел на корточки возле носовой части корабля. Соленые брызги летели ему в лицо, нос «Бледного жеребца» рассекал волны. Огр вновь поднял сердце-камень и направил в сторону горизонта. В ярком солнечном свете кристалл засверкал, но больше ничего не произошло. Тол'чак нахмурился, обнажив клыки, и стал поворачиваться, опираясь о палубу своей длинной рукой. Так он сделал

полный поворот, держа сердце-камень перед собой. Однако камень продолжал сверкать, отказываясь с ним говорить.

Вновь опустившись на палубу, Тол'чак принялся изучать многочисленные грани кристалла. С тех пор как сердце-камень привел огра к Элене, он затих — более того, Тол'чаку казалось, что камень почти мертв. Огр все еще ощущал за многочисленными гранями магию стихий — так скала подрагивает рядом с подземной рекой. В прошлом сердце-камень всегда указывал ему путь.

Но сейчас он онемел и потускнел.

Держа камень в руке, Тол'чак обратился с молитвой к своим предкам с просьбой о помощи. Им со всех сторон грозят опасности, так почему же Сердце молчит? Тол'чак потряс головой. Открыв кожаный мешочек, висевший у него на бедре, он собрался убрать туда камень.

— Пожалуйста, позволь мне взглянуть на твой самоцвет, — послышался голос у него за спиной.

Тол'чак повернул голову и увидел целительницу из Порт-Роула. Хрупкая седая женщина тяжело опиралась на палку. Влажный морской воздух плохо действовал на суставы Мамы Фреды. Большую часть времени она проводила в своей каюте, закутавшись в теплые одеяла, а на палубу выходила только в тех случаях, когда погода становилась ясной и солнечной, как сегодня. Впрочем, ее изоляция не была полной. Любимец целительницы, тамринк Тикал, часто разгуливал по палубе, забирался на реи, лазал по веревкам, передразнивал матросов. Тол'чак знал, что Мама Фреда видит глазами и слушает ушами тамринка.

— Пожалуйста, позволь мне взглянуть на твой самоцвет, — повторила она.

— Для тебя он всего лишь безделушка, — сказал он с некоторым раздражением. — Зачем он тебе?

Мама Фреда повернулась к Тол'чаку. Из-за отсутствия глаз на ее лице ему стало не по себе. Тол'чак повернулся, чтобы взглянуть на ее настоящие глаза — глаза тамринка. Тикал удобно устроился на плече целительницы; блестящие карие глаза зверька окружал густой рыжий мех. Тамринк моргнул, и его хвост обвился вокруг шеи женщины.

— Печенье? — пропищал зверек и принялся энергично ковырять лапкой в ухе.

— Тихо, Тикал, — пожурила его старая женщина. — Ты уже поел. — Мама Фреда вновь повернулась к Тол'чаку. — Мне нужно взглянуть на твой камень. Я чувствую в нем порчу. И меня, как целительницу, к ней тянет.

После некоторых колебаний Тол'чак протянул ей камень. Быть может, старая женщина подскажет, как избавить камень от черного червя, поселившегося в его сердцевине. Тол'чак рассказал историю сердце-камня и о том, для чего он предназначен.

— Он должен помогать переходить душам моих умерших соплеменников в другой мир. Однако на сердце-камне

лежит проклятие, огры называют его Погибель. Червь пленил души моего народа и питается ими, чтобы продлить собственную жизнь. Я отправился в путешествие, чтобы найти способ избавиться от проклятия, но сначала нужно уничтожить Погибель. До того как мы освободили Элену, духи камня указывали мне путь, но… но теперь… — Тол'чак замолчал.

Не говоря ни слова, Мама Фреда выслушала его рассказ, поворачивая камень в разные стороны. Тикал свесился с ее плеча, чтобы понюхать и получше разглядеть кристалл.

— И что теперь? — спросила она, очевидно желая, чтобы огр продолжал.

— Но теперь камень умолк. Он больше не указывает мне путь.

Целительница печально кивнула и отдала камень Тол'чаку.

— В этом нет ничего удивительного.

Огр с тревогой посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

Она потрепала его по колену и немного помолчала.

— Я чувствую следы жизненных сил в камне, но они на исходе. Порча — Погибель — заполняет почти весь камень. — Она отвернулась и тряхнула головой. — Боюсь, что духи, о которых ты говорил, практически исчезли.

— Что? — Тол'чак сжал камень; его сердце отчаянно заколотилось, ему стало трудно дышать.

Не веря своим ушам, он поднял камень, но в глубине души чувствовал, что Мама Фреда права. Именно поэтому он без конца поднимался на палубу, чтобы проверить камень. Теперь, после слов целительницы, Тол'чак был вынужден признать, что в течение всей последней луны исходящая от камня сила слабела, а началось это еще в Тенистом Потоке. Он понял, что должен посмотреть правде в глаза.

Погибель становилась сильнее.

Тол'чак стал вглядываться в глубины камня. Среди заключенных в нем духов находился и дух его отца. Если Мама Фреда сказала правду, отец Тол'чака, как и другие духи огров, скоро исчезнет навсегда. Их всех поглотит червь.

Мама Фреда повернулась к нему и с болью сказала:

— Сожалею, что принесла тебе такую ужасную новость.

Тикал коснулся маленькой лапкой щеки Тол'чака.

— Печенье, — грустно сказал зверек. — Плохое печенье.

Тикал отдернул лапку и, прижавшись к шее Мамы Фреды, принялся сосать большой палец.

Мама Фреда подняла руку, чтобы успокоить Тол'чака, но что-то в его лице заставило ее отказаться от этого намерения.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она.

Тол'чак остался на палубе. Понурившись, он смотрел на сверкавший на солнце кристалл. Если духи окончательно покинут камень, кто укажет ему путь? Он посмотрел на горизонт. Есть ли теперь смысл продолжать путешествие? Если Погибель близка к окончательной победе, его жизнь лишается смысла.

Он поднял взгляд к безжалостному солнцу. Сердце Тол'чака стало таким же пустым, как его кристалл. Он беззвучно проклял трех древних огров, Триаду, отправивших его в это безнадежное путешествие. Разве он недостаточно страдал — полукровка, на котором лежит позор предка, нарушителя клятвы?