Война ведьмы
Шрифт:
— Это сигнал к закрытию города, — изумленно сказал молодой человек. Он взволнованно посмотрел на троицу. — Как вы думаете, опять один из этих треклятых кораблей пришел грабить нашу гавань?
Крал обругал мальчишку.
— Занимайся своим делом. Мы должны проверить территорию к югу отсюда. А ты запрешь за нами ворота и не позволишь никому — я сказал никому — пройти через них.
— Да, господин! — Юноша ловко отсалютовал и шагнул к вороту.
Толчук прошел через арку и туннель в стене, по-прежнему кутаясь в плащ. Остальные шли за ним по пятам. За воротами
— Не следует ли вам вернуться в город, пока ворота не заперли?
Толчук уже слышал, как у него за спиной скрипят рычаги, опускавшие железные ворота.
Старуха пожала плечами и медленно зашагала прочь, к лесу, который находился на побережье неподалеку. Толчук обнаружил, что по-прежнему следует за ней, как следовал все утро.
Крал поравнялся с ним.
— Интересно, во имя Верховной Матери, куда направляется эта старуха?
Они попытались догнать ее, но женщина ускорила шаг. У опушки леса она отбросила палку; ее спина, казалось, выпрямлялась с каждым шагом. Казалось, она становится выше, шире в плечах, с нее словно стекали годы и возвращалась давно прожитая юность.
— Мне это не нравится, — пробормотал Могвид, в его глазах светился страх.
Оказавшись под сенью деревьев, старуха повернулась к ним, высокая и прямая. Она отбросила свою бурую шаль, тряхнула головой, и ее волосы вспыхнули золотом в лучах света, проникавших сквозь кроны. За ней в лесной тени возникли другие фигуры. Крупный пес — нет, волк — обошел толстый ствол кипариса и сел у ног женщины.
Толчук подошел ближе.
— Этого не может быть, — сказал ошеломленный Могвид.
— Невозможно, — отозвался Крал.
Толчук сделал еще шаг вперед на трясущихся ногах. Конечно, это какой-то жестокий фокус, призрак, явившийся, чтобы мучить его.
Больше не было согбенной старухи. Под зелеными кипарисовыми ветвями стояла Мишель и улыбалась сыну. Она протянула к нему руки. Ее глаза сияли янтарным светом.
В голове у Толчука прозвучали слова:
Подойди, сын мой. Узри свое истинное наследие.
— Мама? — спросил он вслух и шагнул, спотыкаясь, вперед.
Мишель вздохнула, сияние ее глаз померкло. Она заговорила обычными словами, но на ее губах все еще играла улыбка.
— Ох, да иди же ты сюда, Толчук, и обними меня.
С палубы доносились звуки битвы. Елена уставилась на свою правую руку расширенными от ужаса глазами. Вместо обычного глубокого рубинового оттенка ее пальцы и ладони покрывало нежно-розовое мерцание, но ее привела в ужас не бледность цвета. Ее сердце похолодело, когда она увидела, какой невещественной казалась теперь ее рука. Не окрашенная плоть — теперь ее рука была прозрачна. Сквозь ладонь Елена могла видеть старинный секстан, висевший на дальней стене. Словно ее рука стала призрачной.
«Ведьма духа и камня», — пробормотала она, вспоминая слова тети Филы. Хоть ее плоть и казалась нематериальной, Елена чувствовала, как под прозрачной кожей бурлит магическая сила. Она пела, не менее сильная, чем любая магия, рожденная солнцем или луной. Но какую сущность несет с собой эта новая магия?
Теперь сердце Елены билось не так учащенно, и она расслышала визг и крики боли. Она услышала, как Эррил отдает короткие приказы, но за толстой деревянной перегородкой она не могла разобрать слов. Они все еще сражаются с дракилями? Она потрогала повязку на животе, вспомнив вдруг удар гоблинского хвоста и жжение яда. Она почувствовала, что яд наконец-то ушел из ее тела.
Елена приподнялась.
В иллюминаторе ярко сияло солнце. Значит, бой продолжался целую ночь? Она поднялась на ноги и встала, пошатываясь, все еще слабая от остаточных эффектов яда.
Держась за стену, она подошла к иллюминатору. За стеклом было только пустое море. Вдалеке, у горизонта, она заметила несколько островов. Они снялись с якоря и плыли через Архипелаг!
Сверху доносился шум битвы.
Слабая или нет, но она должна помочь. Елена посмотрела на свою призрачную руку. Эту новую магию она еще не понимала, и потому боялась к ней прикоснуться. Но солнце светило так ярко, что она легко могла обновить силу ведьминского огня в другой руке и прогнать мерзких тварей с палубы хорошо знакомым ей пламенем.
Она подняла левую руку и прижала ее к грубому стеклу иллюминатора. Свет пронизал ее белые пальцы. Она пожелала дара огня, моля Верховная Матерь о силе. Ее веки слегка опустились, и она открылась для ритуала обновления.
Стоя неподвижно, как изваяние, она ждала — но ничего не произошло.
Глаза Елены расширились. Ее левая рука все еще была прижата к иллюминатору в сиянии солнца, по-прежнему бледная. Нахмурившись, она сосредоточилась. Раньше ей было достаточно просто пожелать, и свет наполнял ее силой. Из глаз потекли слезы. В грудь прокралось отчаяние. Она никогда не хотела восстановить свои магические силы так, как сейчас, так почему же этого не происходит?
Она ждала. По-прежнему ничего. Над головой кипела битва; шипение становилось все громче. Больше ждать было нельзя.
Отвернувшись, она опустила руку и опять посмотрела на вихри розового света, обрисовывавшие ее призрачную руку. Она сжала пальцы в кулак. Ощущение обычной плоти. Но если она поранится, какая магия вырвется из этой руки?
Тряхнув головой, она резко опустила руку. Выяснить это можно было только одним способом. Она подошла к двери. Сглотнув, она отодвинула засов и открыла старую скрипучую дверь. Звучание битвы окружало ее, словно явленное присутствие. Словно холодный ветер, ударил запах крови и страха. Она услышала чей-то безумный хохот прямо у себя над головой. Что происходит?
Метнувшись в проход, она быстро прошла в дверь налево и оказалась в своей каюте. Она подошла к своему мешку и вытащила ведьминский кинжал. Серебряное лезвие блеснуло в луче солнца из иллюминатора. Какой бы магией она теперь ни владела, она испробует ее на гоблинах.
Обернувшись, она заметила собственное отражение в маленьком зеркале, висевшем на гвозде, вбитом в стену. Она ахнула и остановилась. Ее одежда и даже кинжал, казалось, парили в воздухе сами по себе. Она подняла нож повыше. Он просто повис перед зеркалом. Руки, державшей кинжал, не было. Она наклонилась ближе к зеркалу и провела кончиком клинка по щеке. В зеркале кинжал просто парил в пустоте.