Война за "Асгард"
Шрифт:
— Дана, — сказал он хриплым шепотом, — Дана, вы чудо… Я без ума от вас. Я прилетел в этот чертов Хьюстон не для того, чтобы встретиться с вашим шефом. И книгу написать я согласился не потому, что мне хорошо заплатили. Плевать я хотел и на деньги, и на вашего Фробифишера. Я влез в это дело из-за вас. Когда я впервые увидел вас… там, в Москве… я подумал, что если не смогу однажды обнять вас, моя жизнь пройдет зря. Понимаете? Только вы. Вся моя жизнь, все книги — всё, всё было подготовкой к встрече с вами. Дана, прошу вас, не перебивайте меня. Я должен,
Она выскользнула из его сомкнутых рук легким балетным движением.
— Санти, вы пьяны. Я напрасно принесла вам бренди. Как вы теперь пойдете в церковь?
Сантьяго потряс головой, отгоняя навязчивое желание схватить ее поперек туловища и кинуть на кровать. Дана, будто прочитав его мысли, поспешно отступила к полуоткрытой двери.
— Не бойтесь, — проговорил он жалобно. — Я не причиню вам вреда, клянусь. Наверное, я не должен был этого делать, но если бы вы знали, в какое искушение вводит ваша красота каждого, у кого есть глаза….
— А также нос, рот и прочие части тела, — без улыбки сказала Дана.
— Представьте себе, я догадываюсь, хотя бы потому, что вы далеко не первый, кто реагирует на меня подобным образом. По правде сказать, я надеялась, что вы, кабальеро, будете более сдержанны…
Мондрагон наклонился и поднял упавшую трость.
— Прошу меня простить. Я по-прежнему готов подписаться под каждым произнесенным здесь словом, но обещаю больше не прикасаться к вам… без вашего на то позволения. Что же, теперь, когда добрые самаритяне спасли неблагодарных идуменян, нам, по-видимому, пора отправляться на торжественный джем-сейшн?
Янечкова неодобрительно покачала головой.
— Не вздумайте сказать такое при Фробифишере. Да, сейчас мы отправимся, но прежде я хотела задать вам один вопрос. Скажите, Санти, вы действительно собираетесь просить Роберта о разрешении взять с собой на “Асгард” вашего сына?
Сантьяго удивленно посмотрел на нее
— О разрешении! А разве этот вопрос еще не урегулирован?
— Разумеется, нет. Я пыталась как-то поговорить с вами об этом, но вас, видно, занимали тогда иные сюжеты. Неужели вы всерьез считаете, что простого вашего желания достаточно, чтобы русскому мальчику разрешили попасть на один из самых закрытых в истории человечества объектов?
— Послушайте, — Мондрагон был слишком ошеломлен внезапным переходом от эротического поддразнивания к деловому разговору, чтобы подобрать разумные аргументы, — вместе с нами на “Асгард” летит целая толпа сетевых журналистов, экспертов, богатых бездельников, заплативших за право посмотреть на Большой Хэллоуин?.. Почему же проблемы возникают только с Иваном?
Дана внезапно насторожилась и, быстро распахнув дверь, выглянула в коридор.
— Извините, показалось… Дорогой Сантьяго, толпа, как вы выражаетесь, летит вовсе не на “Асгард”, а на так называемый объект “Б”, а от него до “Асгарда” добрых пятьдесят миль. Как говорится в Писании, много званых, да мало избранных. В круг избранных попадаете вы, король Аравийский с одним-двумя приближенными — ну, ему можно, он король — и, конечно же, Фробифишер..
— А вы, Дана? — взволнованно спросил Мондрагон. — Неужели вы относитесь не к избранным, а к званым?
Дана невесело усмехнулась.
— Нет, я тоже лечу с вами. Короче говоря, реально на “Асгард” попадут пять-шесть человек, не больше. Плюс несколько репортеров, которых отбивали строже, чем астронавтов для орбитальных станций. Понимаете теперь, как воспринял вашу просьбу мой шеф?
— Что же теперь делать? Оставить Ивана здесь я не могу.
— Отошлите его к вашей жене. Она же сейчас, кажется, где-то в Калифорнии?
— Они не очень-то хорошо ладят, — хмуро сказал Сантьяго, разозлившийся при упоминании о Катерине. Конечно, он знал, что Янечкова изучала его досье, и все же столь явная ирония с ее стороны была ему неприятна. — Точнее, даже совсем не ладят. Как-никак Катя — родная сестра человека, едва не запоровшего Ивана до смерти.
Дана вздохнула — на этот раз вполне искренне.
— Не знаю, что вам посоветовать. Роберт, конечно, без ума от вашего творчества, но есть правила, которые и ему непросто менять…
— Я ведь могу и обидеться, — сказал Сантьяго. — Чем я хуже короля Аравийского? В конце концов, все избранные едут туда парами или даже тройками, а я почему-то обречен на одиночество.
— Вот что, — решилась наконец Дана — Если Фробифишер вам откажет, попробуйте поговорить с начальником его пресс-службы Филом Карпентером. Он составляет списки журналистов, которые летят на объект “Б”, постоянно что-то меняет и перетасовывает, и кое-какие возможности в этом плане у него есть. Но это последнее средство, а для начала все-таки попробуйте договориться с Робертом.
Мондрагон вежливо наклонил голову.
— Спасибо за совет, Дана. Участие, с которым вы относитесь к моему приемному сыну, оставляет мне некоторую надежду…
— Надежду на что? — Тонкие брови девушки приподнялись, от чего ее прозрачно-голубые глаза стали еще огромнее. — Не стоит тешить себя иллюзиями, Санти.
— Не будьте жестокой! Иллюзии — единственная стоящая вещь в нашем насквозь прагматичном мире. Впрочем, вы еще так молоды, что можете этого не понимать.
Лицо Даны мгновенно превратилось в застывшую официальную маску — как в тот день, когда он звонил ей из Мехико.
— Сожалею, но мы уже почти опоздали к началу богослужения. Может быть, продолжим нашу дискуссию по дороге?
— Как литератор, я восхищен вашим умением владеть словом, — заметил Мондрагон. — Почему бы не выразиться проще: заткнитесь и поторапливайтесь?
Дана холодно улыбнулась.
— Заткнитесь и поторапливайтесь, господин литератор. Здесь не любят людей, которые опаздывают в церковь.
4. ДЖЕЙМС КИ-БРАС, КРЫСОЛОВ
База “Бакырлы”, зона Ближнего периметра изолята “Толлан”,