Война за "Асгард"
Шрифт:
Руки его бессильно упали. Некоторое время он стоял перед Фробифишером, раскачиваясь из стороны в сторону и не произнося ни слова. Потом вдруг Сантьяго закричал, брызгая слюной прямо в лицо Высокому представителю:
— В России, в дикой России людей травят собаками, людей убивают на потеху их хозяевам, считают животными… но вы, вы, властители Запада, вы ничем не лучше! Зачем вы арестовали моего сына? По какому праву вы его мучаете?
— Господь всемогущий, — пробормотал пораженный Фро-бифишер, — да он же пьян!
Поразительная наблюдательность, подумал Танака. Как будто можно так себя вести, будучи трезвым.
— Никто не мучал Ивана, мистер Мондрагон, — мягко сказал Ки-Брас.
— Он был задержан службой безопасности “Асгарда” по подозрению в диверсии. Подозрение это не беспочвенное: у нас есть серьезные улики. При задержании он оказал сопротивление… весьма ожесточенное, кстати. Я надеюсь, что вы, как приемный отец Ивана, сможете ответить на несколько вопросов, которые помогут нам поскорее решить его судьбу. Предупреждаю, что альтернативой будет либо допрос с применением сыворотки правды, либо мнемохирургическое вмешательство…
— Ах, вот как? — удивился Сантьяго. — Вы собираетесь решать судьбу моего сына? Да кто вы такой, черт вас подери ?
— Джеймс Ки-Брас, сотрудник АБТ. — Англичанин вынул свою радужную карточку и продемонстрировал ее писателю. — Прошу вас, возьмите себя в руки. Ответьте нам, мистер Мондрагон, как получилось, что Иван, который вообще не должен был лететь с вами — поправьте меня, если я ошибаюсь! — попал на “Асгард”?
— Хороший вопрос, кстати, — заметил Фробифишер, вытиравший лицо тонким шелковым платком, расшитым орлами Федерации, — я ведь не разрешил вам брать Ивана с собой, но вы, очевидно, проигнорировали мои слова.
Сантьяго выругался.
— Пошли вы все в жопу, — сказал он почти трезвым голосом. — Все вопросы будете мне задавать только в присутствии моего адвоката. Тоже мне, гестапо сраное.
Он обогнул Ки-Браса и с упорством тяжелого танка двинулся по направлению к креслу. Англичанин схватил его за плечо.
— Не торопитесь, любезнейший, мы еще не закончили.
— Ну так закончим, — охотно откликнулся Мондрагон и, широко размахнувшись, ударил Ки-Браса в челюсть. Движения его были замедленны, как у всякого пьяного, и Джеймсу ничего не стоило отклонить корпус, а то и вообще отойти на шаг в сторону. Но он даже не пошевельнулся.
Кулак Мондрагона с тяжелым хрустом впечатался в скулу Ки-Браса. Голова англичанина мотнулась вбок, как у фарфорового болванчика. Сантьяго удовлетворенно хмыкнул и повернулся к охранникам, стеной стоявшим перед креслом Ивана.
— Пошли вон, мерзавцы, — приказал он.
Танака с любопытством наблюдал за этой сценой. Он уже начал догадываться, чем все закончится.
— Нападение на предъявившего удостоверение сотрудника Агентства по борьбе с терроризмом, — задумчиво произнес Ки-Брас, потирая ушибленную скулу, — в ходе специальной операции Агентства расценивается как террористический акт. Полковник Каррингтон, будьте добры, прикажите вашим сотрудникам арестовать этого человека.
Оскорбленную Саманту не пришлось просить дважды.
— Взять его! — отрывисто бросила она. — Немедленно! Преградившие путь Мондрагону секьюрити одновременно шагнули вперед и схватили его за руки. Кондратьев дернулся, пытаясь вскочить на ноги, но стоявший у него за спиной охранник тут же вцепился ему в волосы и с силой рванул голову арестанта назад. Иван издал сдавленный стон, но еще громче завопил Сантьяго, которому вывернули руки и прижали локти к лопаткам.
— Вам не кажется, что это уже слишком? — недовольно спросил Фробифишер. — Все-таки господин Мондрагон — известный писатель, занимающий видное место в высших кругах иерархии.
— Закон один для всех, мистер Фробифишер, — холодно отозвался Ки-Брас. — И никому не позволено его нарушать. Полковник, пожалуйста, утихомирьте арестованных. Эти крики мешают проводить расследование.
Саманта молча кивнула четвертому секьюрити, стоявшему в стороне с парализатором наготове. Тотчас в руках у охранника появился откуда-то серебристый баллончик аэрозоля. Он подошел к изрыгавшему ругательства Сантьяго и сунул ему в зубы раструб флакона. В кабинете запахло лавандой.
— Ублюдки! — заорал Мондрагон и внезапно затих. Глаза его расширились от ужаса. Танака видел, что писатель силится что-то сказать, но мышцы гортани уже не слушаются его. Сантьяго молча забился в руках охранников, напоминая огромную рыбу, неожиданно для себя оказавшуюся на берегу.
— Отец! — пронзительно вскрикнул Иван. — Отец! Секьюрити с аэрозолью шагнул к креслу и брызнул в лицо Кондратьеву какой-то взвесью. В следующее мгновение Иван исхитрился ударить его ногой в колено и попал так метко, что охранник зашипел от боли и согнулся, выронив баллон.
— Хватит! — отчаянно выкрикнула черноволосая Янечкова. — Прекратите издеваться над ними, слышите! Вы все помешались на своих террористах! Проклятые фанатики! Эти люди ни в чем не виноваты!
— Вы желаете сообщить Агентству какую-либо важную информацию? — немедленно повернулся к ней Ки-Брас. — Нет? Что ж, тогда могу только посоветовать вам держать свои эмоции при себе.
Стоявший рядом с девушкой араб наклонился к ней и прошептал ей что-то на ухо. Она досадливо покосилась на Ки-Браса, но промолчала.
— Итак, дамы и господа, — спокойно продолжал англичанин, — Сантьяго Мондрагон не только отказался сообщить нам, каким образом его приемный сын попал в число приглашенных на “Асгард” высоких гостей, но и напал на сотрудника Агентства в присутствии десятка свидетелей. Теперь мне хотелось бы узнать: может ли кто-нибудь из вас пролить свет на загадку Ивана Кондратьева? Например, вы, мистер Фробифишер.
— Вы, вероятно, неплохой крысолов, Ки-Брас, — с легкой брезгливостью отозвался Высокий представитель Совета Наций, — но в данный момент вы ловите крыс там, где их никогда не было. Я ничего не знаю о том, как попал сюда этот мальчишка.
— Благодарю вас. Может быть, вы, мисс Янечкова? Девушка медленно покачала головой. Танаке показалось, что в глазах у нее блестят слезы.
— Уважаемый господин консул?
— Я готов поделиться с вами некоторыми соображениями, — де Тарди с сомнением посмотрел на присмиревшего Мондраго-на, — но не о нашем юном друге, а скорее об изъятом у него кристалле. Полагаю, нам нужно поговорить в более спокойной обстановке.