Война за "Асгард"
Шрифт:
— Добрый день, Саманта. — Гарольд быстрым шагом вошел в лабораторию и направился к столу, за которым сидела полковник Каррингтон. — Что у вас тут происходит, черт возьми?
Мондрагон остановился на пороге, с облегчением отметив, что секьюрити не стал входить вслед за ними. Лаборатория состояла из двух помещений. В первом располагались стол, блестящий зеркальный шкаф и кресло из пеномассы, в котором скучал молодой атлет в серо-голубой форме и темных очках. Второе помещение, куда большее по размерам, находилось за закрытой стеклянной дверью; через матовое стекло просматривались смутные контуры какого-то массивного устройства.
— Рада вас видеть, Гарольд. — Каррингтон поднялась из-за стола и протянула абэтэшнику толстую руку. — Ба! Какая неожиданность! Вы освободили нашего буяна?
Ну вот и все, подумал Сантьяго. Сейчас все разъяснится. Меня опять арестуют, и моя последняя попытка хоть что-то изменить в этом дерьмовом мире окажется такой же пустышкой, как и все предыдущие.
— Не буяна, а секретного сотрудника АБТ! — произнес он внятно, подходя к столу, за которым возвышалась Саманта. — Гарольд, объясните полковнику ситуацию.
Хорошо бы на столе у нее лежал пистолет, подумал Сантьяго тоскливо. На самом углу, как иногда бывает в фата-морганах… Мне осталось бы только схватить его и всадить пулю в грудь развалившегося в кресле атлета, а потом приказать этой ведьме освободить Ивана. Правда, остается еще Гарольд, но он, как выяснилось, не любит насилия…
Никакого пистолета на столе у полковника Каррингтон, разумеется, не оказалось. Зато в зеркальном шкафу обнаружилось нечто иное, чего Сантьяго не увидел сначала, поскольку этот предмет был заслонен от него спиной Статхэма-Пэлтроу.
Бутылка виски. Наполовину пустая, с косо навинченной жестяной пробкой. Дешевый ячменный бурбон “Джим Бим” — Мондрагону никогда не нравился его вульгарный вкус. Но сейчас лучшего подарка судьбы нельзя было и желать.
— Вы позволите? — спросил он, открывая шкаф и протягивая руку к бутылке. Каррингтон поджала губы.
— Это виски мне не принадлежит, Мондрагон. Объясните лучше, что означает вся эта чушь о секретных агентах?
— Мистер Мондрагон действительно оказывает кое-какие услуги Агентству по борьбе с терроризмом, — любезно ответил Гарольд. — И мне, безусловно, очень хотелось бы узнать, по какой причине его держали здесь связанным и взаперти, но прежде всего расскажите мне о террористе. Где он, кстати?
— Ну, я все-таки хлебну, — объявил Мондрагон, прикладываясь к бутылке. Никакого стакана на столе он не заметил, поэтому по приобретенной в России привычке решил выпить из горлышка. Глоток ячменного напитка скатился по пищеводу и вспыхнул в желудке ярким горячим пламенем. — Если бы вы знали, господа, как иногда хочется выпить…
— Террорист в соседней комнате, — объяснила Каррингтон Гарольду. — Разговорить его не удалось, поэтому мы предполагаем провести мнемохирургическое вмешательство. Доктор Та-нака прибудет с минуты на минуту.
— Я должен взглянуть на него, — требовательно сказал Статхэм-Пэлтроу. — Надеюсь, он не заморожен, как те, другие?
Саманта выдвинулась из-за стола и, брезгливо обойдя Монд-рагона, направилась к стеклянной двери.
— Нет, он жив и прекрасно соображает. Правда, немного помят при задержании.
Сантьяго вспомнил окровавленное лицо Ивана, и его замутило. Сволочь, подумал он, какая же сволочь!
— Пойдемте, — обратилась она к Гарольду. — А вы, Мондрагон, будьте добры остаться.
— Да, — поддержал ее Статхэм-Пэлтроу, — подождите здесь. Есть вещи, которые вам пока рано знать.
Сантьяго пожал плечами и бросил быстрый взгляд на скучающего атлета. Тот по-прежнему равнодушно разглядывал его через темные очки, но на коленях у него появился теперь маленький серебристый парализатор.
— Ладно, — вздохнул Мондрагон. — Тогда я, с вашего позволения, продолжу…
Он снова приложился к бутылке, но на этот раз не сделал ни глотка. Саманта распахнула стеклянную дверь, и стало видно, что массивное устройство, занимающее половину дальнего помещения лаборатории, — это огромный стол, половина которого была накрыта сферическим зеркальным колпаком. Из-под колпака высовывались чьи-то замотанные белой тканью ноги. На Сантьяго, которому не приходилось раньше видеть кабинеты мнемохирургов, это зрелище произвело сильное впечатление.
— Святые небеса! — пробормотал он и икнул. Каррингтон, не оборачиваясь, протянула руку и закрыла дверь. Сквозь стекло было видно, как она и Гарольд подошли к столу и наклонились над ним.
— Не хотел бы я попасть в такую машину, — доверительно признался Мондрагон молодому человеку. Тот не отреагировал. Сантьяго поднял бутылку.
— Ваше здоровье, — сказал он, отпив порядочный глоток. Ему вдруг стало страшно. На мгновение он даже пожалел о том, что Статхэм-Пэлтроу вернул ему свободу. Пока он лежал, привязанный к своему ложу, никто не мог требовать от него невозможного.
Сантьяго шагал из стороны в сторону, незаметно поглядывая на дверцы зеркального шкафа. На то, чтобы привести наконец в исполнение свой план, ему оставались считаные секунды, но вся его решимость куда-то пропала.
— Внимание! — сказал чей-то голос. Мондрагон вздрогнул и остановился. Голос доносился из динамиков, спрятанных где-то под потолком, отчего казалось, что он льется с небес. — Внимание! Персоналу и гостям базы “Асгард”! Говорит командор “Асгарда” Эндрю Гордон.
— Звездный Перец, — внятно произнес молодой атлет, подняв голову к потолку, будто в надежде отыскать там упомянутого Перца.
— Решением Высокого представителя Совета Наций Роберта Фробифишера итоговое мероприятие проекта “Толлан” назначено на двенадцать ноль-ноль сегодняшнего дня, — продолжал голос. — Приказываю всем сотрудникам базы, не получившим приглашения на торжественную церемонию, спуститься в жилые блоки А, В и С.
— Ну, зашибись, — сказал молодой атлет, и в этот момент Сантьяго прыгнул.
От кресла с охранником его отделяло метра четыре. Монд-рагон развернулся в прыжке, но усилие, которым он оттолкнулся от пола, оказалось недостаточным, и он был вынужден пробежать еще несколько шагов. Если бы секьюрити не отвлекся на грохочущий в динамиках голос, план Сантьяго провалился бы в первую же секунду.