Война за проливы. Операция прикрытия

Михайловский Александр

– Я знаю Николая Бесоева, – сказал генерал Бережной, – это мой ученик. Быть может, один из лучших. И ты зря ему не поверил. Он, как и ты, один из честнейших людей, которых я знал. У вас, сербов, большая проблема с хорошими лидерами. Ты способен объединить вокруг себя народ, а твой младший брат Александр – нет.

Этот ответ буквально выбил меня из колеи. Картина мира, которую я успел построить в своей голове, разрушилась с легким хрустальным звоном.

– Подполковник Николай Бесоев – ваш ученик?! – воскликнул я. – Такой представительный молодой мужчина кавказской наружности, внешне похожий на аристократа, но с повадками опытного волка…

– Да, Георгий, – ответил мне генерал Бережной, – это он. Понимаешь, армейские офицеры, имеющие призвание к разведывательной и оперативной

работе, довольно часто переходят на службу в ГУГБ, и Николай был одним из первых, кто пошел по этому пути. И не путай, пожалуйста, жандармов с гебистами: если первые защищают только власть, неважно, хорошая или плохая, то вторые оберегают страну от любых напастей, за исключением стихийных бедствий и вторжения вражеских армий. И они такие же офицеры, как и те, что служат императору в строю рот и батальонов, также приносили присягу и также готовы отдать жизнь за Россию и ее интересы. И твои телохранительницы тоже достойны того, чтобы ты уважал их за храбрость, и совсем не заслужили твоей жалости, потому что она унижает.

– Понимаете, Вячеслав Николаевич, – неожиданно для себя самого сказал я, – будь я не сербским наследным принцем, а простым армейским подпоручиком, то, не задумываясь, женился бы хоть на Анне, хоть на Феодоре, хоть, после перехода в магометанство, на обеих сразу. Но я принц, а потому начинаю уже жалеть о том, что попросил о долговременном контракте, с одной стороны, взяв на себя дополнительные обязательства, а с другой стороны, подвергнув небезразличных мне людей дополнительному риску. Я вообще не хочу, чтобы кто-нибудь рисковал ради меня своей жизнью, и сложившаяся ситуация приводит меня в определенное отчаяние… Ведь впереди у меня война, во время которой у тех, кто меня будет сопровождать, шансов погибнуть гораздо больше, чем во время простой поездки из Софии в Санкт-Петербург.

– Я уже дал тебе совет, Георгий, – пожал плечами генерал Бережной, – и могу только его повторить. Не рискуй понапрасну своей головой, и тогда твой эскорт тоже избавится от лишнего риска. Ну а насчет женитьбы хоть на любой из них, хоть на обеих сразу ты должен сказать им сам, ведь с твоей стороны это очень высокая оценка. Но, если перефразировать древнегреческую поговорку, то не все, что позволено быку, допустимо для Юпитера. Делай что должно, и пусть случится что суждено. Другого совета у меня для тебя нет.

5 июня 1908 года. за час до полудня, Ораниенбаум. Верхний парк, окрестности Китайского дворца [6] .

Теплым солнечным полднем по парковым аллеям прогуливалась не менее теплая компания. Нет, собравшиеся для решения важных мировых вопросов были тверезые до неприличия, просто между собой эти люди держались не как случайные знакомые и не как начальник и подчиненные, а как друзья и единомышленники. В центре композиции – император Михаил Второй (в зависимости от политического настроя публики называемый то Великим, то Лютым) и его верные клевреты: тайный советник Александр Тамбовцев и единственная пока женщина-генерал Нина Викторовна Антонова. По правой стороне от этой компании идет адмирал Ларионов со своим воспитанником, четырнадцатилетним болгарским царем Борисом, а по левой – генерал Бережной вместе с двадцатиоднолетним сербским наследным королевичем Георгием. В этой компании не хватает только подполковника ГУГБ Мехмеда Османова. Но у него уважительная причина. Он инкогнито выехал в Оттоманскую империю с целью организовать ликвидацию некоторых одиозных в нашем мире личностей. Вот, например, Мехмед Талаат-паша – на данный момент мелкий почтовый чиновник в Салониках и в то же время в нашем мире один из виднейших деятелей младотурецкой революции и кровавый палач армянского народа. И он такой там не один.

6

Одноэтажное здание, на современный взгляд больше напоминающее провинциальный дом культуры.

Кстати, телохранительницы Георгия, которые заступают в сопровождение каждый раз, когда он покидает

военный городок корпуса морской пехоты, держатся поодаль от основной группы, за пределами слышимости. И хоть королевич не откровенничает со своими «сестренками» по поводу разных великих тайн, но даже без этого, имея с ним постоянный контракт, девочки попадают в число секретоносителей высшей категории. А посему в эскорт-гвардии они теперь только числятся. Нина Викторовна Антонова самолично провела беседу с обеими подпоручицами и признала их годными для перехода на следующую служебную ступень. Еще не специальные исполнительные агенты, но и уже не простые телохранительницы. Еще бы – ведь девочки настоящие красавицы, спортсменки и комсомолки (то есть, простите, дворянки). Будущие фрейлины сербской королевы – это не только источники информации, приближенные к эпицентру сербской политики, но и потенциальные агенты влияния и пример для подражания образованным сербским девицам. Чтобы сербы смотрели на все исходящее из России как на самое лучшее. Вот и еще один инструмент мягкой силы, в дополнение к твердой силе русского оружия.

Компания остановилась на берегу Китайского пруда и стала делать вид, что внимательно рассматривает статую Пророк Иона. При этом генерал Бережной чуть заметно усмехнулся.

– Чему вы смеетесь, Вячеслав Николаевич? – с едва заметным раздражением спросил император Михаил.

– А дело в том, Михаил Александрович, – ответил Бережной, – что вы уже почти час нас водите кругами по этому парку, аки Моисей водил евреев по пустыне, и явно все никак не можете решить, где находится та самая Обетованная Земля, на которой нам будут поведаны Великие Откровения.

– И в самом деле, – смутился император, – я лишь хотел найти такое место, где нас даже случайно не смогут услышать посторонние уши. Даже моя охрана. Тут каждый куст может оказаться сотрудником Дворцовой полиции.

– Тогда, – сказала Нина Викторовна, – это место ничуть не хуже других. С одной стороны от нас пруд, с другой, до самого Китайского дворца, открытый газон. До ближайших кустов в обе стороны метров по двадцать пять. Если мы не будем кричать и размахивать руками, как экспрессивные испанцы, то все сказанное между нами останется тайной.

– Ну хорошо, Нина Викторовна, – согласился Михаил, – давайте поговорим здесь. А может, я и в самом деле перемудрил, и вся эта секретность призвана скрыть то, что уже завтра станет секретом Полишинеля. Одним словом, товарищи и некоторые господа, я собрал вас всех для того, чтобы согласовать наши позиции перед послезавтрашней встречей в верхах. Собственно кайзер с Тирпицем прибудут в Ревель уже завтра утром. Если король Эдуард Седьмой решил прибыть к нам на «Дредноуте», а у кайзера своя игрушка того же класса еще не на ходу, то яхта дядюшки Вилли «Гогенцоллерн» дошла только до Либавы, где он пересел в мягкий вагон литерного поезда…

– Так значит, – сказал адмирал Ларионов, – мой тесть решил провести переговоры, так сказать, с позиции силы? Он в белом на «Дредноуте», а остальные – бедные сиротки… Так! С дорогого тестюшки и его верного сподвижника необходимо срочно сбить спесь, а то недалеко и до беды!

– Виктор Сергеевич, – с интересом спросил Михаил, – вы что-то задумали?

– Да, – ответил адмирал Ларионов, – задумал. Атака учебными торпедами с «малюток» и бомбовый удар с пикирования. Только вот в чем незадача. «Утенок» [7] поднимает бомбу в пятьдесят килограмм, «ишачок» [8] – в сто, но для «Дредноута» это несерьезно и, кроме того, время для их дебюта еще не настало… Официально вся наша авиация сейчас состоит из этажерок на конном старте.

7

«Утенок» – местный аналог У-2, учебно-разведывательный биплан.

8

«Ишачок» – аналог истребителя И-5. В данной версии истории по причине отсутствия наличия боевых самолетов противника – разведчик, бомбардировщик и штурмовик.