Война затишья не любит
Шрифт:
– Враг внутренний не дремлет? – усмехнулся Астманов.
– Если от вас к моджахедам перебежал целый начальник полковой разведки, то неужели ты думаешь, что он один действовал все это время? Вы становитесь такими же, как и все в этом мире.
В Кабуле, кстати, поищи в университетской библиотеке описание событий на севере Афганистана в двадцатых-тридцатых годах. Эта информация поможет тебе создать хорошую легенду. На самом деле здесь немало добра спрятано, но то, что нужно всем нам, скорее всего на Сары-тепа. И ключ к поиску у тебя. Ваджра откликнется только на человека, имеющего право ее хранить. Сейчас это ты.
Сплошной харам
В Кабуле, куда Астманов вернулся в
– Астманов, с вами разговор особый, – с явной угрозой сказал Зорькин. – А ты, начальник «говорящего умывальника»… Астманов, идите… Ты, Исейкин, прямо сейчас скажешь, почему не пошла в эфир вечерняя программа.
– Последняя кассета вышла из строя, что я могу сделать? Восстановили, но ведь в любой момент…
Астманов не стал задерживаться в этом месте скорби и печали и неслышно вышел. Полковник, он и в Африке полковник. Даже умному начальнику не следует объяснять «почему», он уже все знает сам. «Ты начальник, я дурак» – не афоризм. Это заповедь. Вот и говорите, хотя бы про себя: «Дурак. Виноват. Исправлюсь». Содержание мыслей отразится на вашем лице и удовлетворит начальника. Но в армии лучше эти слова произносить громко и раздельно, поскольку невербальные реакции здесь слабо учитываются.
А ведь повеяло грозой. Если полковник с майором на «ты», а со старлеем на «вы», значит, последнего ждут большие неприятности. Где прокол, Астманов об этом не думал. С момента появления Хайра в рисовом дукане и до окончания обеда с зернышком эля в Кундузе – все сплошное дерьмо. Как только начинаешь действовать по зову сердца – жди ударов по заднице. Это в награду. Особенно опасно расслабляться на Востоке. Он так и манит стать даже не Человеком с большой буквы, а полубогом. Манит, чтобы окунуть тебя, потерявшего бдительность, в вонючий арык и держать там до колокольного звона в ушах. Вот такие невеселые мысли одолевали Астманова. Ко всему, он обнаружил следы обыска в своей комнате. Нет, ничего не пропало. Разве что майка Хайра, которую он в спешке затолкал под койку. А что на ней? Грозная надпись «Орел пустыни»… Пятнышки крови, волосы. И еще: на столе он не обнаружил листочка с каракулями Хайра, когда тот имитировал работу переводчика. Одних этих артефактов вполне хватало для серьезного разговора. Тем более что Астманова однажды уже предупредили о потере бдительности – это когда он с Мирахмадом, луноликим узбеком-переводчиком, подцепили у кинотеатра «Ватан» красивую афганскую шлюху, выдававшую себя за таджичку! Ибо нет на Востоке женщин очаровательней таджичек. В их жилах течет кровь мира! А это и ариев, греков, персов (настоящих), и даже казаков Оренбургской линии, если речь идет о Шугнане.
Да ведь и намерения не было никакого! Так, для прикола. А она из машины не захотела вылезать, мол, взяли с рабочего места, так везите куда следует. Конечно, на КПП бдительная десантура заметила насурьмленные
– Он вернется? – заинтересовалась жрица любви. – Пусть не приходит. Узбеки скупые… А ты – хороший. А как вы тут обходитесь без ваших королев? Скучно, да?
Под это и другое милое щебетанье она достаточно грациозно выполнила все гигиенические приемы и выложила на стол расписные пакетики презервативов… Так что выговоры за Бегиму (так она назвалась) были заслуженными. Нельзя безнаказанно таскать шлюх в расположение воинской части. Но кто бы знал, что впоследствии щедрая на ласку Бегима стала отличным источником городских хабаров. И если уж она о чем-то предупреждала, то эти рекомендации стоило учитывать. А вот секс с ней – не фонтан. Суховата, да и боязно было, по правде говоря. В Афгане одни глисты чего стоят – век не выгонишь, а тут дело посерьезней.
– Астманов, я вынужден отправить вас в Кундуз. Ваше поведение пусть будет предметом обсуждения в других инстанциях. Самовольная отлучка, возня с дезертиром и уголовником, этим Хайр-Мамадом, пьянки, деньги подозрительные… – Зорькин говорил сухо и ровно, глядя на замечательную фотографию, где в братском поцелуе слились Леонид Ильич Брежнев и Бабрак Кармаль.
«Почему без эмоций? Как автомат… Непохоже на Зорькина. Значит, решение было принято раньше? Кем? Как проверить?» – лихорадочно прокручивались в голове у Алексея мысли…
– Товарищ полковник, я же раньше просил вас разрешить мне уехать. Ничего бы и не было. И при чем тут Хайр? Да у меня еще здесь куча дел. Дайте дня, ну, три.
Расчет был прост: если согласится, то явно информация дошла до Ташкента, а там, возможно, решили дать волю, посмотреть.
– Я все сказал. Так, теперь сходим на «Бурю». Пошли, чудотворец.
Астманов понял, что Зорькину нужно открытое пространство, чтобы сказать главное. Правильно, у старых стен – молодые уши.
– Алексей, будь моя воля, я бы тебя сек каждый день. Ну, понимаю, проститутка – экзотика, Хайр – интернациональный долг, самоволка – заскучал… Но ведь в твоей комнате еще и пистолет неучтенный изъяли. Это к чему приписать?
– Не мой, – с облегчением выдохнул Астманов, – нет на нем моих пальцев. И ничьих нет. И ствол – чистый. Подкинули, сволочи. Могли и наркоту подкинуть. А чего там? Так был обыск?
– Осмотр, – поморщился Зорькин. – Не знаю и не хочу знать, с кем ты там связался, во что влез, но давай, рули в Кундуз. Чтобы через три дня духу твоего здесь не было. Хотя, понадобишься – вызову. Не против?
– Всегда готов, – воспрянул духом Астманов, – буду как мышь сидеть. Только в Баграм надо съездить, с долгами рассчитаться, да еще поискать здесь материалы о совместной борьбе с басмачеством, немецко-фашистскими агентами.
– Это какой еще совместной?
– Ну, когда наши красноконники и афганские сарбозы вместе басмачей гоняли отсюда туда и обратно, потом, как вместе немцев-колонистов изгоняли. Ну все, за что интернациональный долг отдаем. А то народ спрашивает, что мы им конкретно задолжали.
– Эх-ма, куда вашу контору заносит.
– Какую контору? – искренне удивился Астманов.
– Такую, – передразнил его Зорькин. – Вот, значит, какое содействие нужно… В партийных архивах эти материалы. Да и то доступ по особому указанию. Впрочем, есть один человек. Полковник Углов. В ИОНе преподает. Думаю, общий язык найдете. Такой же неуемный. До потери пульса может заговорить. Но помни, чтобы через три дня духу твоего здесь не было. А предписание сегодня получи, на всякий случай.