Война. 1941—1945
Шрифт:
Россию много раз терзали чужеземные захватчики. Никто никогда Россию не завоевывал. Не быть Гитлеру, этому тирольскому шпику, хозяином России! Мертвые встанут. Леса возмутятся. Реки проглотят врага. Мужайтесь, друзья! Идет месяц испытаний, ноябрь. Идет за ним вслед грозная зима. Утром мы скажем: еще одна ночь выиграна. Вечером мы скажем: еще один день отбит у врага. Мы должны спасти Россию, и мы ее спасем.
4 ноября 1941 г.
Нет тыла
Города Поволжья увидели людей, лишившихся своего крова, людей, добравшихся до Волги из захваченных врагом областей. Стало тесно в городах Поволжья. Скажем
Конечно, каждому приятно жить у себя. Конечно, каждому обидно стоять в очереди. Конечно, каждого злит, когда он не находит на базаре молока. Но легче жить в тылу, нежели в блиндаже. Немецкие фугаски хуже очередей. Можно прожить без молока. Нельзя прожить под немцами.
В этой войне нет тыла. Война повсюду. Наши летчики бомбят Берлин, а Берлин далеко в тылу. В Италии все население получает в день по двести граммов хлеба, а Италия далеко от фронта. Каждый должен теперь терпеть лишения. Пришлось поделиться комнатой? Не беда. Пусть подумают ворчливые люди о гарнизоне Ханко, который, окруженный со всех сторон, пятый месяц отбивает атаки врага.
Плохо ли, хорошо ли мы жили, но мы жили у себя дома. Немцы несут гибель всем. В Париже до немцев было вдоволь продовольствия. В Париже не знали, что такое очередь. А когда пришли немцы, родились очереди, да какие — в один километр длиной — за пятью картофелинами. Немцы сидят в ресторанах и жрут бифштексы. А парижане получают по пятидесяти граммов хлеба.
Конечно, обидно, если отбирают у человека комнату. Но хуже, когда у него отбирают страну. Тогда и податься некуда. Поляков немцы гонят в Германию: там они работают, как рабы. А кормят их похлебкой на картофельной кожуре.
Сколько стоит молоко на базаре? Одни говорят — слишком дорого. Другие говорят — слишком дешево. Но в городах Украины, захваченных немцами, таких разговоров не услышишь. Там немцы попросту забирают все молоко. Они расплачиваются квитанциями: маленькая бумажка, можно из нее свернуть козью ножку, только не свернешь — даже махорку немцы забрали.
Если города Поволжья хотят отстоять себя, они должны работать день и ночь. Приехали заводы из Киева, из Харькова, из Ленинграда, из Москвы. Рабочие наспех устанавливают станки. Делают моторы, самолеты, оружие. Женщины, учитесь работать. Идите на заводы. Защитники Москвы защищают не только Москву. Они защищают Горький, Казань, Куйбышев, Саратов. Помогите устроиться пришлым рабочим. Помогите колхозникам собрать картошку. Наладьте распределение. В городах много свободных магазинов. Очереди не от недостатка. Очереди от беспорядка. Пусть каждый проявит инициативу. Пусть никто не сваливает на другого ответственность. Теперь каждый человек — в строю. Не ворчать нужно — работать, организовывать, действовать.
Эта война — не гражданская война. Это отечественная война. Это война за Россию. Нет ни одного русского против нас. Нет ни одного русского, который стоял бы за немцев. Немцы говорят, что они воюют против советского строя. Ложь! Им все равно, какой у нас строй. Они пришли не для того, чтобы спорить с нами. Они пришли, чтобы ограбить нас. Все русские должны подняться против них. Мы знали в жизни много трудного. Но мы не знали одного: никто никогда не ругал русских за то, что они русские. А теперь на улицах Смоленска, Новгорода, Орла стоят немецкие держиморды и орут: «Поворачивайтесь живей, русские свиньи!» Города Поволжья не хотят узнать позор. Города Поволжья должны глядеть правде в глаза. Враг силен. Но сильнее врага наше мужество, наша воля, наше единство. За Россию мы терпим, за Россию деремся, и Россию мы отстоим.
4 ноября 1941 г.
Чехословакам
Друзья-чехословаки, этот день
В этот день я хочу обнять моих друзей. Я не назову их имен: нас слушают палачи. Да и все чехословаки теперь мои друзья. Я хочу в этот тяжелый день сказать вам простые слова надежды: мы встретимся в свободной Праге, в кафе, в «Народном дивадле», на чудных улицах Малой Страны. Мы встретимся в Братиславе, на набережной Дуная, «под вехами». Мы поедем вместе в Тиссовец и в Детву. Мы споем песни про Яношека. Мы увидим над Градчанами трехцветный флаг.
Праздник независимости вы справляете над свежими могилами мучеников. А в застенках пытают героев. Плачут статуи Пражского моста. Трауром покрылась площадь гуситского Табора. Сняли пестрые уборы девушки Моравии. Проклинают Иуду Тисо леса Оравы. Но святая кровь не высыхает. Она жжет. Она становится реками. Она будит спящих. Она разъедает железо. Не напрасно погибли герои Чехии. Их смерть — трубный глас. Их могилы — первые камни независимой Чехословакии.
Русские люди преклоняются перед вашим мужеством. Над братскими могилами раздается салют: это орудия защитников Москвы салютуют героям Праги. За каждого расстрелянного чеха — тысячи немцев под Москвой. Мы многое потеряли за эти месяцы: покой, уют, добро. Горят наши города. Умирают наши люди. Но мы отстояли честь. Мы отстоим и свободу — нашу и вашу.
4 ноября 1941 г.
Любовь и ненависть
В этот день весь мир смотрит на Москву. О Москве говорят в Нарвике и в Мельбурне. Провода мира повторяют одно слово «Москва». Москва теперь не только город. Москва стала надеждой мира.
И Москва осталась городом, русским городом. С каждым ее переулком связаны наши воспоминания. В ее запутанном плане, в чередовании старых особняков и новых многоэтажных корпусов — вся наша жизнь, вся наша история. Днем Москва живет обычной трудовой жизнью. Только стон стекла под ногой и суровость человеческих глаз напоминают о драме этой осени. Ночью Москва темна. Ее звезды не освещают путь врагу. Эта черная, побратавшаяся с ночью Москва остается маяком для измученного человечества.
Мы знаем героизм других народов. Мы обнажаем головы перед чужими могилами. Защитники Москвы с волнением думают о стойкости Лондона. Два года город туманов и парков, город-порт и город милого диккенсовского уюта живет под бомбами, под бомбами он работает, под бомбами думает. Слава Англии! — чистосердечно восклицает русский народ. Слава высоко поднятой голове! Не пролив остановил немцев — воля английского народа, его гордость. Мы приветствуем английских летчиков. Они впервые сказали на добром языке фугасок: «Как аукнется, так и откликнется». Они били и бьют логово проклятого зверя.
Мы приветствуем тебя, пионер свободы, неукротимый народ Франции. Ты пал на поле боя, преданный и обманутый. Мы помним героев Арраса, защитников Тура, твою отвагу и твою беду. Немцы думали, что ты умер, что народ Вальми и народ Вердена станет народом изменника Дарлана, вора Лаваля. Ты ранен, но ты жив. Мы приветствуем армию генерала де Голля, армию изгнания, армию мести. Мы приветствуем французских патриотов, которые не сложили оружия. Слава заложникам Нанта! Их пытали страхом. Их агонию растянули на недели. Перед смертью они пели песню свободы — «Марсельезу». Эту песню услышали и защитники Москвы.