Война
Шрифт:
Я неосознанно погладила себя по животу и сделала то, чего не делала никогда — послала молитву Предкам, богам или любому, кто мог слушать, прося, чтобы с ней и ребёнком все было хорошо.
Обычно такое делал Ревик, не я.
Он крепче прижал меня к себе, закутывая в свою куртку. Его тепло окружало меня, и он тоже гладил меня по животу, глядя в окно на женщину, её мужа и двух маленьких детей, пока мы проезжали мимо. Я ощущала в нём боль, когда он обнял меня и второй рукой тоже, но опять-таки, его разум оставался совершенно пустым, его
Это безумно раздражало.
Пожары значительно участились, когда мы приблизились к границе штата.
Они также становились крупнее.
Как только мы съехали с шоссе и начали ехать по окольным дорогам, мы оказались в гуще этого горящего ландшафта. Пока мы проезжали мимо, люди разбивали витрины, вытаскивали всё, начиная с ящиков алкоголя и заканчивая микроволновками и даже комплектом из стиральной машины и сушилки. Мы видели, как семьи набивают грузовики алюминиевой обшивкой, многоуровневыми тортами, порно-симуляторами, компьютерами, ювелирными украшениями, наборами инструментов, наладонниками, арбузами, жареной курицей, настенными мониторами, одеялами, аппаратами очистки воды, консервированной едой, гарнитурами… носками.
Врег наблюдал за этим с выражением тупого изумления на лице, задержавшись взглядом на парне с набором клюшек для гольфа, чтобы издать удивлённый смешок.
— Как думаете, что он собирается с ними делать? — спросил он.
— Использовать в качестве оружия? — пошутил Ревик.
Всё ещё глядя в окно, Врег снова показал пальцем.
— Ну, хоть у этого имеется немного здравого смысла.
Я проследила за его указывающим пальцем до мужчины, который тащил ящики крепкого алкоголя в зелёный автомобиль-хэтчбэк.
Врег взглянул на Ревика, и от улыбки растянулся бледный шрам на его губах.
— Как думаешь, мы можем обменять пистолет на один ящик бурбона?
Ревик фыркнул.
— Наверное, он пристрелит нас за одно лишь предложение.
— Можем отправить туда одного из людей, — пошутил Врег. — Их у нас всё равно слишком много. Как насчёт той, которая вечно визжит из-за чего-нибудь? Тина? Гар ворчал из-за неё с тех самых пор, как все вы приземлились в Аргентине. По его словам можно подумать, что у неё на голове змеи растут.
— Гар не сильно ошибается, — сказал Ревик, усмехнувшись.
Я знала, что они подбадривают себя фальшивым оптимизмом, но не могла заставить себя присоединиться к ним. Как и Врег, я невольно поражалась приоритетам некоторых людей.
Мы видели, как родители рискуют жизнями здоровых (по крайней мере, пока что) детей лишь для того, чтобы получить новые шины, половину говяжьей туши и всё пиво, которое они только смогут выпить. Эти запасы ещё казались практичными в сравнении с теми людьми, которые грабили магазины техники и электроприборов, хотя электричество по всему штату уже периодически отключалось, а скоро вообще сойдёт на нет — возможно, навсегда. Я также видела людей, которые воровали дизайнерскую одежду и, конечно же, наличные деньги.
Всё это скоро станет практически бесполезным. Им куда больше пригодилась бы пара прочных, добротных ботинок и водонепроницаемые куртки.
Словно услышав часть моих мыслей, Врег криво улыбнулся мне.
— Люди, — сказал он так, будто это всё объясняло.
Я вскинула бровь и покосилась вниз, увидев, что он гладит Джона по волосам. При нормальных обстоятельствах я бы подколола его из-за явного двуличия, но увидев скорбь на его лице, я лишь потянулась через Ревика и сжала одну из его татуированных рук.
Врег покосился на меня и улыбнулся, заботливо держа Джона на своих коленях.
После небольшой паузы, во время которой он принимал моё тепло, он вздохнул.
— Не нравится мне это, — пробормотал он, в этот раз обращаясь и ко мне, и к Ревику. — Как думаете, как Адипан собирается протащить нас внутрь, laoban?
Ревик улыбнулся, крепче обнимая меня за живот.
— Я знаю, почему тебе это не нравится.
— Дело не только в этом, — пробормотал Врег.
— Субмарины существуют более ста пятидесяти лет, Врег.
— И тонут они столько же лет, laoban, — проворчал старший видящий, проводя рукой по своим чёрным волосам, доходившим до плеч. — С таким же успехом можно запереться в железном гробу с трубками, пристёгнутыми к нашим поясам, и надеяться, что мы доплывём до того бл*дского острова.
Я рассмеялась; ничего не могла с собой поделать.
— Тебе не нравятся субмарины, Врег?
— Он их ненавидит, — сказал Ревик, покрывая поцелуями моё лицо и прижимая к себе. — Ведь так, брат Врег?
— Пылкой ненавистью ненавижу, — подтвердил Врег. — …тонущий кошмар. Иначе и не скажешь. Это катастрофический прогноз, если тебе так угодно.
— Во время Первой Мировой он застрял в субмарине, в которую попала торпеда, — сказал Ревик, по-прежнему баюкая меня в объятиях. Он смягчил свои слова, но я всё равно подняла взгляд и вскинула бровь. Он не отреагировал.
— Мы оба там застряли, — добавил он. — Субмарина затонула. С тех пор он стал клаустрофобиком.
— Ты тоже, — парировал Врег.
— Нет, — я покачала головой. — Он был клаустрофобиком до этого.
— В каком месте это лучше? — проворчал Врег, теперь сердито глядя на нас обоих.
Что-то в его тоне заставило меня рассмеяться.
Разговор немного развеял напряжение, ненадолго.
Затем Ревик вновь посмотрел на улицу, задержавшись взглядом на увиденном. Я не проследила за его взглядом, но то холодное чувство вернулось в моё нутро, когда я увидела, что он вздрогнул, и ощутила разряды реакции в его свете, когда он прижал меня к себе. Из его света исходило стремление защитить. Он нахмурился и посмотрел на нас, его голос зазвучал серьёзно.