Война
Шрифт:
Боль змеилась от него.
Он кивнул, и его ладони на моих плечах и шее сжались.
Его глаза оставались суровыми как стекло, пока я массировала его спину. Ревик смотрел мне в глаза достаточно долго, чтобы я увидела — он борется с этим. Однако та злость продолжала виться вокруг его света, и я услышала её в его голосе, когда он, наконец, заговорил с выраженным акцентом.
— Ты мне покажешь? — грубовато спросил он. — Ты сказала, что покажешь.
Всё ещё оценивая его лицо, я положила ладонь на грудь Ревика и толкнула его, послав импульс сесть.
Я забралась к нему на колени, оседлав его.
Ревик закрыл глаза, когда я устроилась на его бёдрах, а затем принялась гладить тату на его руке, водя пальцами по самой первой наколке, которую он мне показал — буквой Н [8] и штрих-кодом на внутренней стороне руки. Когда я влила свет в свои пальцы, притягивая его — его руки, его грудь, его горло, всюду, где я чувствовала в нём напряжение этой огрубевшей злости — Ревик издал полураздражённый хрип, сопротивляясь мне своим aleimi.
8
H от англ. Human — человек.
Я ощутила от него очередной прилив ревности, увидев мельком лицо Дитрини на той лодке в Сан-Франциско. В этот раз я видела, как Ревик пинает его, ломает ему челюсть, сворачивает шею.
Я подождала, пока образы не померкли.
Гладя его по груди, я посылала ему тёплые, успокаивающие импульсы света. Ещё через несколько секунд я почувствовала, как он опять расслабляется и притягивает мой свет.
— Покажи мне, — произнёс Ревик, и тон сделался более раскаивающимся. — Пожалуйста, жена. Ты обещала.
Я подвинулась глубже на его коленях, скользнула ладонями вниз по его спине. В этот раз я сосредоточилась на его левом боку, под самым нижним ребром, в нескольких дюймах от позвоночника.
— У нас эту штуку сложнее найти, — сказала я, покрывая поцелуями его подбородок. — Наверное, поэтому никто не нашёл её на тебе, — я ощутила его напряжение, когда Ревик запрокинул голову и положил затылок на спинку дивана. — Это довольно далеко от поверхности нашей кожи, так что тебе нужно использовать свой свет, нащупать это…
Говоря, я нашла это место, и Ревик вскрикнул, вцепившись руками в мою спину. Направив свет в свои пальцы, я сильнее надавила на находившееся там скопление нервных окончаний, и крик превратился в протяжный стон, исходивший из глубины его груди.
Я почувствовала, что он уже на грани оргазма, и стиснула вокруг него свой свет, останавливая его. Ревик издал низкий звук, резко дёрнув меня к себе.
— Бл*дь, ты реально меня убиваешь, — выдавил он, закрыв глаза. — Все эти мужики, помешавшиеся на тебе, и мой собственный свет, чёрт подери…
Стиснув зубы, он заставил себя замолчать.
Затем его руки оказались на мне, на той же части моего тела.
Его пальцы ловко двигались по мышцам, коже и костям. Я чувствовала свет в его руках, пока он читал меня, искал то, что делала я. Когда его пальцы нашли то же место на мне, я невольно выгнула спину и вцепилась в его ладонь.
— Подожди, — выдавила я. — Подожди… пожалуйста. Ни один из нас не продержится долго, если ты это сделаешь.
— Мне пох*й, жена, — пробормотал он, покрывая поцелуями моё горло.
Но я ощущала в его свете довольную искру.
Я издала хриплый смешок, когда Ревик крепче стиснул меня, но я опять оказалась в его свете, пытаясь добиться, чтобы он убрал шип, используя весь свой свет, чтобы дёрнуть его. Когда Ревик понял, чего я хочу, он расслабился на диване, продолжая ласкать мой бок.
Он притянул меня для поцелуя, и к тому времени, когда я заставила его тело убрать шип, мы оба вспотели, и Ревик снова стонал, дёрнув мои бедра так, чтобы расположить их над своим членом. Когда я опустилась на него, его рука стиснула мою спину. Через считанные секунды я напряглась, чтобы не утратить контроль, и притянула его ещё сильнее.
— Это иначе, — выдавила я. — …Ты ощущаешься иначе. Для тебя это тоже по-другому?
Его веки опустились. Ревик схватил меня за бёдра и изменил угол проникновения, входя ещё глубже физически и окутывая своим светом. Он оплёл вокруг меня какую-то часть его aleimi — ту же часть нас обоих, которую я всегда видела как два извилистых хвоста.
Боль затмила всё перед моими глазами.
Когда я вновь сумела видеть, мы двигались вместе, и Ревик застонал, дёрнув меня к себе и входя до упора. Я осознала, что он хочет удлиниться, и остановила его, крепче стиснув его свет в своей хватке.
Он издал низкий рык раздражения, а затем его пальцы нашли то местечко на моей спине, впились в нервный узел. Он влил в меня столько света, что я издала надломленный крик.
Я невольно кончила, и Ревик застонал ещё громче, удлиняясь во мне; я ощутила очередной прилив той эмоции, которую я ощутила, пока мы поднимались в лифте. Его глаза засветились ещё ярче, когда он замедлился ровно настолько, чтобы опять вдавить пальцы в мой бок.
Я снова кончила — в этот раз ещё более бурно.
Когда я пришла в себя, Ревик наблюдал за мной, и в выражении его лица сквозила боль. Всё ещё тяжело дыша, я убрала от себя его руку, пока он не сделал этого снова.
— Ты злоупотребляешь своей новой игрушкой, — проинформировала я его.
Он расхохотался, весь вспотевший, и прислонился лицом к спинке дивана.
В какой-то момент Ревик притянул меня к себе. Его накрыло воспоминанием о том, как я лежала на этом диване ранее, как он ощущал во мне боль, когда я открыла свой свет. Удерживая меня одной рукой, он опять впился пальцами в мой бок, и его глаза засветились ярче. Он вложил больше света в свой член, заставив меня вновь утратить контроль.
В этот раз его боль врезалась в меня с такой силой, что я не смогла дышать.