Война
Шрифт:
Балидор прикусил губу, стараясь не выдать реакции на лице.
И всё же он не смог заставить себя промолчать.
— Я сильно подозреваю, что тебе не понравится этот визит, брат, — холодно сказал он.
Дитрини улыбнулся, и Балидор отвесил себе мысленный пинок, осознав, что видящий из Лао Ху хотел услышать именно такую реакцию.
— Понятно, — продолжая улыбаться, Дитрини откинулся на спинку стула и поудобнее устроился в цепях. — Как думаешь, брат, он придёт с игрушками? С паяльником? С ломами? С более интересными наркотиками? Он деликатный мужчина, этот твой Прославленный Меч, или он предпочитает более напористый и драматичный подход? — эта акулья
— Если ты думаешь, что Высокочтимый Мост когда-либо хоть приблизится к этой двери, — сказал Балидор, — то ты очень и очень сильно заблуждаешься, брат мой.
— Да, — ответил Дитрини. — Я знаю, что ты в это веришь. Но ты ошибаешься. Это произойдёт… и скорее, чем ты думаешь. Она придёт ко мне, брат мой. Она не сумеет удержаться. Она придёт ко мне, потому что она моя.
Балидор усмехнулся, мягко щёлкнув языком.
— Тогда она очень хорошо изображает отсутствие интереса, брат.
— Да. В этом она весьма хороша. Моя девочка умна. Она хитра и очень хорошо притворяется в таких вещах. Это довольно мило, ты так не считаешь? — помедлив, чтобы оценить реакцию Балидора, он склонил голову, пожимая плечами. — Между прочим, интересная у тебя теория. Травма. Страх. Но признаюсь, меня это озадачивает. Почему ты думаешь, что она так меня боится? Моя драгоценная девочка — это всё для меня. Она знает, что я сделал бы что угодно по её просьбе… что я её слуга во всех отношениях. Ты не веришь мне, когда я произношу эти слова, брат?
Подавив желание сказать видящему из Лао Ху, что именно он думал об его словах, Балидор лишь нахмурился. Всё это начинало казаться совершенно бесполезной тратой времени.
Взглянув на зеркальное окно, он задался вопросом, не стоит ли попробовать кому-то из них.
«Может казаться, что это ни к чему не ведёт, но сегодня он более эмоционален, сэр, — отозвался Деклан через Барьерную нить. — Возможно, через ошейник он улавливает больше, чем нам хотелось бы, но наркотики определённо сказываются. Похоже, большая часть его сопротивления носит поверхностный характер, так что ничего схожего с тем, какую тренировку босс получил от Менлима. Локи говорит, что он, скорее всего, реагирует сильнее, чем видно со стороны, так что придерживайтесь этого курса, какую бы реакцию вы ни видели в его словах или выражении лица. Мы уже получили от него кое-какую информацию касаемо его разведывательной работы под Лао Ху».
Сосредоточившись на текущем задании, Балидор послал безмолвное подтверждение.
Все ещё размышляя, он добавил: «Я хочу, чтобы другие пересмотрели это, когда я закончу. Включая Меча. И Тарси, когда она вернётся. Признаюсь, тут мне нужен свежий взгляд».
Тензи послал заверяющий импульс.
«Всё записывается, включая Барьерные колебания. Не позволяйте ему выбить вас из колеи, сэр. Мы уже видели, что он пугающе хорош в догадках и позволении нам самим заполнить пробелы. Возможно, он ощутил легчайший след Моста через связь Лао Ху, затем просто выдвигал догадки, чтобы добиться реакции. Он уже делал такое прежде».
Подумав и размотав некоторые их предыдущие реплики, Балидор выдохнул.
«Конечно», — пробормотал он.
«Я не хотел дерзить, сэр…» — начал Тензи более нерешительно.
«Нет, нет, — перебил Балидор. — Я очень даже ценю напоминание, брат. Спасибо. Спасибо большое. Это помогло больше всего».
Балидор снова сосредоточился на Дитрини.
Разведчик Лао Ху смотрел на его тело своими мёртвыми, серебристыми глазами.
Не успев заговорить, Балидор ощутил, как из света другого вышел жёсткий завиток боли, достаточно напористый, но в то же время холодный. Дитрини поёрзал на сиденье, раздвинув ноги настолько, что стало очевидно — он явно хотел, чтобы Балидор опустил туда взгляд.
Балидор этого не сделал.
— Ты трахнул её, — заметил Дитрини. — Она мне говорила.
Балидор скрестил руки на груди, и выражение его лица не изменилось.
— Она говорила мне, что ты нарциссист, — произнёс он, хотя об этом ему сообщил Врег. — Она сказала, что ты, скорее всего, нагонишь на меня скуку смертную, болтая о себе любимом. Она сказала, что ты редко говоришь о чём-то другом.
Дитрини усмехнулся.
— Любовь и ненависть. Грань между ними так тонка, брат мой.
— Ну-ну.
Взгляд Балидора опустился к цепям, которые удерживали Дитрини на его стуле, прикрученном болтами к полу.
В отличие от Сурли, они не оставили ни единой части тела Дитрини столько свободы, которая позволяла бы сдвинуться больше, чем на несколько сантиметров в любую сторону. Даже в бёдрах. Его лодыжки, колени, локти, предплечья, плечи, грудь, живот, бедра и горло все были обездвижены разными замками и оковами, причём из мёртвого металла. Все эти замки и цепи соединялись отдельными органическими звеньями, связанными с охранными механизмами, в том числе — особенно! — с газом.
Если дело дойдёт до такого, то уже неважно, выдержит ли ошейник.
Дитрини никуда не денется.
И всё же эта мысль не успокаивала его так, как должна была.
Словно услышав его, видящий из Лао Ху улыбнулся. В отличие от Врега или даже самого Балидора, которые находились на разных этапах среднего возраста, Дитрини близился к преклонному возрасту, даже по меркам видящих. Балидор не знал, сколько именно ему лет, конечно же, как и не знал его точного ранга видящего, но он полагал, что Дитрини старше его как минимум на сотню лет.
Дитрини не было там в день, когда Меч забрал Элли из Запретного Города — факт, за который Балидор был безмерно благодарен, даже в тот момент.
— Полагаю, для неё это станет приятной переменой, — сказал Дитрини, улыбаясь той едва уловимой улыбкой. — То, что ради разнообразия это я привязан.
Балидор отбросил в сторону образы, которые Дитрини вытолкнул на передний план в своих мыслях.
Он нетерпеливо вздохнул.
— Я хочу задать тебе вопрос, Дитрини из Лао Ху, — произнёс он. — Это сэкономит нам массу времени и избавит от кучи проблем, если ты окажешь мне услугу и ответишь прямо.
— Всё, что угодно, мой дорогой брат… вообще всё, что угодно, — Дитрини улыбнулся, откидываясь назад в цепях. Его взгляд пробежался по Балидору, губы скривились в хищной улыбке. — Но если ты действительно хочешь получить настоящий ответ, нечто значимое, как ты утверждаешь, то ты уже знаешь цену.
Он склонил голову, показывая на свой пах, но не отрывая взгляда от глаз Балидора.
Вопреки улыбке его голос сделался холодным, как лёд.
— Я буду говорить только с ней… и только после того, как ты избавишь её от одежды. Приведите ко мне мою драгоценную девочку, и я расскажу вам всё, что вы пожелаете знать, братья мои.