Война
Шрифт:
— М-можно, государь, однако не думаю, что это сработает.
— Я изображу раздумье. Начну торговаться. Попрошу тысяч сто, замок и десяток девственниц…
— Не думаю, что это с-сработает, государь.
— Но попробовать можно.
— Попробовать можно.
— Но бесполезно, так понимаю?
— Абсолютно бесполезно, государь. Они играют на опережение, и срок в две недели выставлен не просто так, а лишь затем, чтобы сковать нас временем, дабы м-мы не успели подготовиться к войне, если все же решим сопротивляться.
— Решим, решим, куда денемся, — пробормотал я. — Значит, сроку две недели… Ну, бывало и хуже.
В его запавших собачьих глазах была бездна сочувствия — и понимания. А еще — вера в то, что мне удастся невозможное, что я извернусь, вытащу страну из пропасти, куда она стремительно падает.
— Две недели, г-государь.
— Вы говорили о деньгах из казны…
Он кивнул важно:
— Как уже говорил, нам удалось вынести и спасти более сотни тысяч золотом. Есть так же драгоценные камни и часть коронационных сокровищ, включая Суть Ашара.
— Замененная вами на фальшивку, — проговорил я с усмешкой.
Его глаза блеснули:
— Вы давно знаете? Мне кажется — вы давно это знаете! Но как вам удалось…
— Не мне. Дочь Сандера определила камень как подделку.
Он уважительно покачал головой, цокнул языком, кивнул.
— Суть Ашара мы заменили п-первой, дабы нечистые руки принцев и прочих… Но я прошу прощения, я не смею говорить бранные слова о ваших покойных братьях…
— Угу. О покойных либо ничего, либо правду, — процитировал я. Блоджетт кивнул важно:
— Мудрое замечание, государь!
Конечно, легко быть мудрым, цитируя философов прошлого, о которых тут не знают. Пожалуй, я и свою секту смог бы создать тут, аки Хаббард…
Я проговорил четко:
— Я коронуюсь, Блоджетт. Я стану императором. Хотя сама ситуация меня чертовски бесит. Но корону принять придется, и у меня достаточно ответственности, чтобы это сделать. Как только я коронуюсь — начнется война. Мне придется ее выиграть. Иного выхода, очевидно, нет.
Он встряхнулся, глаза его заблестели совсем не по-старчески.
— Сотни тысяч, что спасли Великие, хватит на первое время, но для полноценной и победной войны на два фронта этого м-мало, ничтожно м-мало… Церковь Ашара нам не поможет, она делает так, как велит понтифик, а понтифик — в Адоре. Купцы Норатора что-то пожертвуют, однако сейчас всем заправляет Морская Гильдия и купцы, не вошедшие под ее крыло, бедствуют…
Я хряпнул по столу кулаком, но прилив злобы удалось пригасить.
— Деньги для войны я добуду, Блоджетт. Деньги не проблема. Деньги ничто — люди все. И не только люди.
Он воздел клокастые брови:
— Добудете деньги?
— Да, умелыми переговорами с одним врагом заклятым. Не спрашивайте, поясню позже. — Мои руки блуждали по вычурной спинке кресла. Сейчас бы помесить кулаками грушу, как я иной раз делал в спортзале… — Горы Шантрама далеко отсюда?
— Около пяти дней пути, если на конях, и втрое дольше, если добираться пешему…
— Отлично. Значит, время терпит.
Он не понимал моих слов, но я не пояснял, рассуждая вслух.
— Частично проблему наполнения кадров в армии решим… Остается флот. Завтра отправлюсь с инспекцией.
— Флот плох, очень плох, г-государь.
— Это я уже слышал. Завтра увидим. Блоджетт, завтра же вечером соберемся на военный совет в узком кругу в ротонде, в моем кабинете. Позже расскажу, как, что и почему. — Я рывком отбросил кресло к стене и шагнул к выходу. Что ж, если за душой Сакнструма явились нечистые, придется поработать экзорцистом.
Глава 9
Глава девятая
На следующий день по серенькому утру выехали мы с Фальком Брауби на тайный смотр военного флота Санкструма, коий квартировал подле Варлойна. Тайный — это значит, ехали без пышного кортежа, без предупреждений, одевшись неброско, в скрипучей каретке, и даже Алые сбросили свои плащи, нарядившись обычными дворянами.
На лице ученого виднелись свежие ссадины — более десятка, некоторые с застывшими капельками крови.
О том, что война близится, Брауби я пока не сказал. По дороге речь зашла о порохе и пушках, и я мягко заметил, что желательно — вот просто очень желательно — то и другое получить как можно быстрее.
Брауби высморкался в большой платок, поглядел в открытое окошко, за которым пробегали острые верхушки елей, сказал гулко, обдав меня запахом перегара:
— Быстро не выйдет, ваше сиятельство… государь. Опыты… они много времени занимают.
— Я дам людей. Дам денег.
— Дело не в людях и не в деньгах. Для хорошего результата потребно время. Месяц, два, три… Возможно даже, полгода.
— Месяц — это крайний срок!
Он взглянул на меня; глаза его покраснели от недосыпа:
— Этого мало… Насчет пороха — я нащупал верную формулу, я так думаю, по крайней мере, но нужны испытания. Полевые испытания с готовым орудием, с пушкой. А ее пока нет. Я разумею концепцию, как вы ее описали. Я уже начал подготовку к отливке опытных образцов. Но с готовой… настоящей пушкой было бы намного быстрей и надежней. Иначе испытания могут затянуться… — Он рубанул пальцами поперек ладони. — Ядро из моей пушки вылетит так. Или так, — он рубанул по запястью. — Или же вообще — вот так, — он ударил пальцами по локтевому сгибу, не стесняясь демонстрировать наследнику престола интернациональный знак облома.
— То есть вообще не вылетит.
— Вылетит. Полетит низенько и недалеченько. А потом упадет — бесславно. И так будет раз за разом. А еще канал ствола может разорвать. Это вчера случилось с малым образцом. — Палец с закопченным обломанным ногтем указал на ссадины. — К счастью, я предвидел это и голову мне, все же, не оторвало.
Наступила пауза. Я думал.
— Готовая пушка, Брауби?
— Угу.
— Вам нужно трофейное орудие?
Он снова высморкался, достал медную фляжку и предложил мне. Во фляжке был самогон — примерно семьдесят градусов.