Война
Шрифт:
— Возможно, государь.
— Неучтенные?
— Возможно. Его в-величество совершал визиты за границу. В Рендор, Адору совершал визиты… Когда был еще молод и огонь его чресл пылал… А пылал он по молодости здорово!
Ходок он был, другими словами, ярый ходок.
— Хм. То есть внебрачные дети все же могут быть.
— Могут, ваша милость…
— Довояжировался, старый хрыч…
Блоджетт не понял, так как эту фразу я целиком произнес по-русски, но по взгляду, что бросил на меня, стало ясно — о смысле догадался. Сказал поспешно:
— Однако
— А меня признал.
— Да, государь. Вы были признаны! Прочие внебрачные дети, если таковые появятся, не будут представлять никакой серьезной опасности. Ни одна фракция не пойдет за непризнанным бастардом.
Корабли поймали ветер, развернулись пузатыми боками и направились к Варлойну. Это были громадины, и явно не купеческие. Они нагло ломились вперед, и мелкие рыбачьи шаланды порскали в стороны.
— Как давно Растар написал завещание?
— Четыре месяца назад.
— Как быстро о нем прознали фракции?
— Примерно тогда, когда Торнхелл, то есть вы, получил мандат архканцлера с подачи самого Растара, Простые и Умеренные узнали о точном содержании завещания от своих шпионов.
— И запаниковали.
— О да…
— И деятельно так… запаниковали… Произвели из Торнхелла крейна, а потом убить пытались… Сколько на меня было покушений, я уже со счета сбился. Ладно, Блоджетт, не кукситесь, все в прошлом. Растар, хоть и был старый спившийся хрыч, подложил фракциям здоровенную свинью! Архканцлер, который, вдобавок, его внебрачный сын! Да еще наследник престола! Подумать только! Нет, определенно, хитер был старый монарх, хоть и порядочная сволочь… Или же это проблески сознания… и осознания посетили его перед скорой кончиной?
Блоджетт произнес быстро, сбивая мой критический запал:
— Теперь все это в п-прошлом! Теперь вы — б-будущий монарх, и Санкструм ваш, и фракции склонят перед вами колена.
— Император нищей страны…
Он понизил голос, сказал шепотом:
— Мы, В-великие, кое-что спасли нужными нам руками… Когда принцы и чуждые нам фракции вычищали сокровищницу, мы тоже не сидели спокойно! Спасена часть коронационных сокровищ… Есть и золото…
— Ого!
— Даже Суть Ашара спасена, заменена нами на подделку!
— Черт подери!
Мое восклицание совпало с громовым залпом. Все три корабля окутались густыми облачками желтоватого дыма, похожими отсюда на цветную капусту.
Они стреляли! Стреляли по Варлойну!
Из пушек!
Глава шестая
Кот поджал уши и кинулся к моим ногам. Бесстрашный людоед и убийца женщин и детей испугался далекого грохота. Хотя вчерашний взрыв бального зала его тоже не порадовал, полагаю. У кошек хорошая память, что бы там не говорили ученые.
— Блоджетт?
Старый секретарь бросил ко лбу ладонь, напряженно всматривался в корабли. Дав залп, те начали совершать эволюцию. Очевидно, поворачивались другим,
— Блоджетт?
Он молчал. Корабли разворачивались, зачерпывая ветер светло-желтыми парусами, резали клубы порохового дыма бушпритами. На каждом корабле — две мачты с полным вооружением. Кажется, это называется «латинские паруса», лучшее, что было придумано в парусном деле европейцами за тысячи лет. Отсюда я не видел фигурок матросов; корабли казались моделями, очень точными, миниатюрными моделями, делом рук какого-то талантливого умельца, оснастившего модели десятками мелких, блестящих на солнце деталей.
— Корабли должны нести вымпелы!
— Нет вымпелов, государь… Очень ск-кверно…
— Пираты?
— Спаси Ашар! У пиратов нет такого страшного оружия… И корабли, зрю, новые, единообразные, т-тогда как у п-пиратов разные… Ашар! А ведь имена кораблей замазаны краской, государь, взгляните!
— Не вижу отсюда…
— Зато я зрю… Глаза мои плохо видят вблизи, но вдаль я вижу так же хорошо, как и в юности!
Шурик просительно мявкнул. Я уселся на корточки, рассеянно протянул руку, начал успокоительно чесать лобастую кошачью голову. Свирепый людоед подобрался, сидел напружиненным клубком, в любой миг готовый дать стрекача.
Орудийная пальба еще отдавалась в ушах затухающим гулом.
Эти корабли были началом чего-то глобального и скверного. Скверного настолько, что по сравнению с ним вторжение Степи показалось бы легкой неприятностью. Именно такое предчувствие меня захлестнуло. Эти корабли были направлены волей человека… с которым мне не хотелось бы встречаться. Вот нисколечко.
Корабли поворачивали. К берегу ручья шумной толпой бежали работники. Прачки, бросив стирку, тоже взбирались по скату. Невиданное зрелище — гром и дым! Но скоро все узнают, что этот гром и дым несет гибель…
— Где наш флот, Блоджетт?
— Флот, государь? Флот очень плох… Последние года военные корабли почти все на приколе, лишь несколько галер охраняют рейды в город… Но это формальность, поскольку ассигнования кое-какие отпускаются и их следует отрабатывать.
— Другими словами, военный флот разрушен?
Блоджетт подумал, сказал уклончиво:
— Содержался в великом небрежении, г-государь. Матросы разбежались, как солдаты из лимеса… Офицеры злы, пьют, проигрывают скудное жалованье в Нораторе. При флоте осталась лишь горстка ветеранов, которым некуда податься… Они за кораблями и присматривают.