Война
Шрифт:
Все – и команда, и офицеры – устали от этого.
Но под общим утомлением Мартинес начал ощущать растущий оптимизм. Эскадра Чен возвращалась к Основному флоту, а когда они воссоединятся, двинутся на Заншаа и отобьют столицу. Они чувствовали, что скоро конец войне, а с ней и рутине.
Даже опасность столкновения с безжалостным противником казалась лучше повторений и монотонных дел.
Как-то ночью Мартинес пил шоколад и смотрел на мать, кошку и ребенка в красной пижаме. Ему показалось, что для Святого семейства, кем бы оно ни было, всё просто. У них есть огонь, постель, удобная и добротная
Совсем не похоже, что они боятся смерти, таящейся за нарисованной рамой, или в антиматерии летящих на релятивистских скоростях ракет, или в опасности фальшивых данных в журналах.
Допивая шоколад, Мартинес позавидовал жизни людей с картины. Они простые, они праведные, они беззаботные.
Они абсолютно на него не похожи.
Глава 22
Возможно, именно скука монотонных занятий заставила Мартинеса вновь задуматься об убийствах. Он много размышлял об этом, пока однажды, в середине долгого нудного дня, не пригласил в кабинет Чандру.
– Хотите выпить? – спросил капитан, когда она поприветствовала его. – Я имею в виду кофе.
– Да, милорд.
– Присаживайтесь. – Он подвинул чашку на блюдце и налил кофе из термоса, привычно оставленного Алиханом.
Насыщенный аромат напитка поплыл по комнате. Чандра явно чего-то ожидала – ее глаза ярко горели из-под каштановой челки.
– Я хотел расспросить о Козиниче, – начал Мартинес.
Чандра, потянувшаяся за кофе, отдернула руку и удивленно моргнула.
– Могу я спросить почему?
– Потому что мне пришло в голову, что мы всё время выбирали неверный подход. Мы отталкивались от смерти капитана Флетчера и пытались выяснить мотив убийцы. Но первым погиб Козинич, отсюда и надо начинать. Это из-за него убили Тука и, как я полагаю, Флетчера. Если поймем, почему погиб Козинич, всё встанет по своим местам.
Чандра нахмурилась, обдумывая сказанное, и вопросительно посмотрела на капитана.
– Вы уже не считаете, что всё сводится к Филлипсу и сектантам?
– А вы?
Она промолчала.
– Вы знали Козинича лучше всех, – сказал Мартинес. – Расскажите мне о нем.
Чандра никак не отреагировала на замечание, только взяла чашку и обдумывала ответ, вертя в руках пакетик с сухими сливками – на "Прославленном" давно не видели свежего молока. Она сделала глоток, нахмурилась и опять глотнула.
– Хавьер был умным, – наконец сказал она, – симпатичным, молодым и, наверное, более амбициозным, чем разумно для такого человека, как он. У него было две беды – незнатное происхождение и отсутствие денег. Пэры общаются с простолюдинами, только если те достаточно богаты, чтобы соответствовать их обществу. И они будут терпеть рядом с собой бедного пэра, если он достаточно знатен. А простолюдина без денег просто похоронят в безличной бумажной работе, а если и доверят командование, то совсем в безнадежном случае, после того как все пэры откажутся.
Она опять отпила кофе.
– Но Хавьеру повезло – командующей эскадрой Чен понравился его доклад о возможности взаимодействия сетей, случайно попавший к ней на стол, и она взяла Козинича в штаб. Хавьер не мог упустить
– Его ранили в голову, – сказал Мартинес. – Слышал, это отразилось на личности.
– Он всё время злился. И это правда было грустно. Он настаивал, что случившееся с "Прославленным" в Харзапиде – часть коварного наксидского заговора, что, впрочем, верно, но поиск заговорщиков стал его навязчивой идеей. Это было бессмысленно, ведь к тому времени все харзапидские наксиды погибли, и разве важно, кто и что делал тогда?
Мартинес отпил кофе и задумался.
– "Прославленный" стал единственным кораблем, не способным участвовать в битве, – произнес он. – Не из-за этого ли помешался Козинич?
– Да. Он принял близко к сердцу то, что антипротонные баллоны оказались пустышками. Ну и ранение во время поиска баллонов сделало этот вопрос ещё более личным.
– Антипротонные баллоны хранились на специально выделенном складе?
– Да.
Каждому кораблю, стоявшему в доке, обычно предоставлялся охраняемый склад для провианта, запасных частей и прочего груза; было проще держать всё там, откуда это легко достать, чем заставлять такелажников выискивать место в хранилищах, не всегда удобных для доступа. Корабли, вооруженные антипротонными пушками, тоже предпочитали оставлять баллоны на надежно запертом складе, так как они считались нестабильными даже по сравнению с антиводородом, топливом для двигателей и ракет. Вряд ли кому-нибудь захотелось бы видеть, как неуклюжий салага роняет такой баллон себе на ногу.
– У наксидов были коды доступа и на склад, и в хранилище антипротона, – продолжила Чандра. – Нам уже не узнать, что произошло, да и зачем. Но для Хавьера это было важно, а если ему кто возражал, он сразу краснел, орал и устраивал сцену. – Продолговатые глаза Чандры погрустнели. – Было больно смотреть. Такой умный и интересный – и такой псих после ранения. С ним старались не заговаривать. К счастью, он и сам избегал общения, почти всегда сидел у себя или во вспомогательной рубке.
– По рассказам он выглядит параноиком, – сказал Мартинес. – Но давайте предположим, что он, пытаясь докопаться до истины, и правда столкнулся с заговором. Не с целью помочь наксидам, а с другим.
– И в этот заговор был вовлечен Тук, ведь Козинича убил он, так? – удивленно спросила Чандра.
– Да.
– Но Тук был инженером, а Хавьер служил при штабе. Как они могли пересечься?
Мартинес не знал.
Вдруг Чандра с загоревшимися глазами наклонилась к нему.
– Точно! Я вспомнила, что мне как-то сказал Мерсенн! Однажды он был на нижних палубах и заметил, как из открытого люка поднимается Хавьер. Он спросил, в чем дело, а тот ответил, что выполняет поручение комэскадрой. Но вряд ли леди Миши посылала кого-нибудь рыскать в нутре корабля.