Война
Шрифт:
– Ну, наверное, получилось стандартное недоразумение, с которого чаще всего и начинаются войны. Они решили, что эта система никому не принадлежит, и решили взять её себе. Или подумали, что жизнь на планете не является разумной. Ну, в общем, считали, что никому из разумных их действия никакого вреда не причинят…
– Ты прикалываешься? В тот раз, когда меня сбили, мы их просто окрикнули по связи. Мы вообще по ним стрелять не хотели. Они напали первыми.
– Я не знаю, — признался я. — На Земле они вообще первыми напали. Устроили астероидную бомбардировку городов. Мне сложно объяснить это. Они… слишком чужие чтобы нам просто было их понять. Теперь не до дипломатии. Вот
– Да, я тоже так думаю… Просто… ты никогда себя агрессором не чувствовал? — Карен была просто хорошим пилотом истребителя. Да, ей приходилось сбивать противников, но всё это началось в её жизни только после того, как она вступила в мою группу. До этого самым опасным оружием, которым ей приходилось кого-то сбивать, были тренировочные ракеты и лазеры, заряженные на одну сотую от номинальной мощности. А тут — война, стрельба, чуть ли не ежедневно кого-то убивать приходится…
– Милая моя, — сказал я. — Я уже много раз задавал себе этот вопрос. Первые два года я и в самом деле ощущал себя палачом с руками, по локоть в крови, но потом… Что-то во мне смирилось с тем, что в ситуации, когда или ты убьёшь противника, или он убьёт сначала тебя, а потом твоих близких, надо стрелять первым. Если есть возможность, не убивая, вывести его из игры — хорошо. Если нет такой возможности — значит, ему не повезло. Наш долг, как офицеров разведки, первыми принимать на себя удар врага, и первыми узнавать о его новом оружии. Это наша работа, наша жизнь, и наша судьба…
– Я понимаю командир… Только вот… не уверена, что смогу дальше быть Призраком… — тихо произнесла девушка.
– Нет, ты ошибаешься, любовь моя, — ответил я. — Я тоже так думал, когда выполнил первое задание, ещё во время обучения в Академии. Тоже… того… считал, что в разведке не место для таких нежных и переживающих по поводу каждого выстрела, как я… А потом со мной поговорил командир Академии, так как, по его словам, из меня должен был выйти хороший профессионал…
– И что он сказал?
– Он сказал мне, что с ним было такое же при обучении и при выполнении заданий. И это нормально. Ибо только человечность отличает хорошего профессионала от мясника, для которого задание — лишь повод в очередной раз устроить бойню. Он сказал мне, что настоящий профи никогда не будет палить по врагу почём зря, лишь бы только уложить кого-нибудь. Настоящий профи всегда будет стараться минимизировать потери, ведь война рано или поздно кончится, а мирные отношения — это то, к чему стремится каждая раса. И то, что мы сейчас уничтожаем Кочевников и все их строения… Уверен, что потом, когда эта война кончится, окажется, что они заблуждались, атакуя наши базы, корабли и планеты. Уверен, что потом окажется, что наши цивилизации смогут многое друг другу дать. Уверен, что у нас с ними больше не будет поводов стрелять друг в друга…
– Но появится новый враг, и нас снова призовут разбираться с ним…
– И пусть. Я же говорил, что это наша работа, наша жизнь и наша судьба. Но знаешь… Когда кончится эта кампания, я с удовольствием отправлюсь куда-нибудь, где тихо, мирно и спокойно… Куда-нибудь, где можно будет отдохнуть от работы и предаваться отдыху и ничегонеделанию. Ты со мной?
– А куда ты денешься? Я передумала уходить. Знаешь, командир, ты ведь не только командир хороший, ты ещё и… классный любовник…
Я почувствовал, как начинаю краснеть. Да, конечно, лазерную связь ближнего действия перехватить просто нереально, да и шифры менялись по случайному алгоритму каждые несколько секунд, но всё же… Такой разговор просто не для такой связи и не для такой ситуации. Карен, видимо, поняв, что сказала что-то не то, решила сменить тему.
– Кстати, командир, а ты не планируешь на отдых после этого задания поехать, например, ко мне, на Вегу? А то два года уже без отдыха работаем…
– Да можно, — ответил я, улыбнувшись и представляя себе целый отпуск наедине с Карен. Такое у меня уже было. Один раз, и тогда со мной тоже была девушка, которую я тоже любил. Дана… И тот отпуск мне тогда испортили. Уже три года, как не стало Даны, и более четырёх прошло с того момента, как я прибил Артёма, но всё же до сих пор я скучал по Дане и жалел, что нам было так мало отпущено времени вместе.
Иногда я думал, а что было бы, если бы после того дела, на Земле, мы вместе с Даной просто ушли бы в отставку. Наверное, здорово было бы прожить жизнь вместе с любимой женщиной там, на Парадайзе… Вот только, эти мои думы всегда заканчивались примерно следующим: «А ты в курсе, что, кроме своей работы ты больше ничего не умеешь? А ты в курсе, что той жизни, с полётами, погонями, перестрелками и всем, от чего ты, якобы, так сильно устал, тебе начнёт не хватать буквально через неделю так называемой спокойной и мирной жизни? Тот, чья работа служить и защищать, просто не сможет жить, как мирный обыватель. Так что, полковник, заткнись и сражайся! Это то, что ты умеешь делать лучше всего…». Конечно, я слегка кривил душой. Благодаря моим пилотским навыкам, я мог получить любую работу, и получать при этом неплохие деньги. Вот только, была бы мне такая работа по душе? Я не уверен. Когда всю жизнь прожил, нося форму, снять её становится не просто нелегко, а практически невозможно. Армия давно стала моим домом и моей жизнью, и расставаться с ней я не собирался. Да и не мог чисто физически…
– Да, Карен, — ответил я девушке. — Как только закончим это задание, отправимся к тебе, на Вегу. Это будет самым лучшим отпуском…
Тем временем, наши «Молнии» продолжали следовать своим курсом. На форсаже, с дожиганием топлива, мы покрыли почти три четверти расстояния до астероидного пояса, в котором Кочевники монтировали свои новые антенны раннего обнаружения, когда Карен сказала:
– Алекс, кажется, у меня сенсоры немного барахлят, или электроника вырубается. Машина начинает вести себя как-то странно…
– Понял. Снижай скорость, и поворачивай назад…
– Я тебя одного не оставлю, командир!
– Дело не в этом. Скорее всего, тут где-то работает система глушения, вроде той, что мы с Сапаром в тот раз притащили на «Экслер».
– И что делать будем? — спросила меня девушка.
– Есть у меня одна идейка. Только давай сначала отойдём подальше от этого поля глушения, пока и у меня машина не заглохла…
Через несколько секунд, ощутив довольно неприятные перегрузки (несмотря на вполне исправные и совершенные компенсаторы моей «Молнии»), я присоединился к Карен, которая положила свою машину в дрейф, оставив активной только систему жизнеобеспечения.
– Ну, что за идея? — спросила девушка.
– Попробовать отследить источник этого глушащего поля и уничтожить.
– А как? Если, как только истребитель входит в это поле, он сразу отключается…
– Ну, для начала, не сразу. Системы глушатся постепенно, и в этом наши друзья Кочевники крупно просчитались. Надо немного перепрограммировать сенсоры наших машин, чтобы можно было «видеть» это поле. Уверен, что теоретически это возможно…
– Думаю, что да, возможно, — ответила Карен. — Вот только, скорее всего, это возможно в ангаре, в спокойной обстановке, когда есть, где развернуться, и никто тебе не мешает…