Войны за Бога. Насилие в Библии

Дженкинс Филипп

Книгу Иисуса Навина и Второзаконие пронизывает наиважнейшая тема святости, кедуша, — абсолютной святости, которая присуща исключительно Богу и которая отделяет его от всего остального. Когда около 700 года до н. э. пророк Исайя в удивительном видении созерцает божественный двор, он видит ангелов, окружающих престол Бога и воспевающих песнь: «Свят [кадош ], свят, свят, Господь воинств, вся земля полна славы его». Все позднейшие формы религии, основанные на Библии, так или иначе пытались постичь эту святость, эту отделенность и жить по ее суровым законам.

И Девтерономист, и пророки понимали, что это свойство Бога требует, чтобы евреи жили как святой и отделенный от прочих народ на святой земле и что им надо удалить от себя все следы иных систем отношений, которые отвлекают их от этой цели: вы должны отделиться! Чтобы передать эту мысль, Девтерономист описывает опустошительную военную кампанию —

а если этого не понять, можно найти здесь оправдание идеи расового превосходства и сегрегации. Но если, читая данный текст, мы не забываем о пророках и историческом фоне его создания, эти кровавые строки говорят нам о чем-то совершенно ином: святой народ судят не по его войнам или победам, но по природе его жизни и взаимоотношений в обществе и, прежде всего, по тому, какую роль он играет и будет играть в жизни других. Этот отрывок учит праведности, цедек, это важнейшая библейская концепция, которая радикально отличается от насмешливого термина «самооправдание», хотя две эти вещи сегодня нередко путают.

Глава 7 Второзакония заставляет читателя задуматься о концепции «святого» — в современном мире это понятие слишком часто ассоциируется с духовной гордостью и лицемерием. Но то, что сначала выглядит как проявление исключительной приверженности своему маленькому племени, на самом деле становится основой для великой всеобъемлющей картины.

Истолкование «снизу»

Большинство текстов Библии пронизаны двумя концепциями: идеей избранности и представлением о том, что Бог напрямую вмешивается в человеческую историю. И в обоих случаях отрывок из Второзакония описывает, если можно так сказать, темную сторону этих концепций. Хотя во многих местах Библия подчеркивает, что быть избранником значит, в первую очередь, нести ответственность, это также дает преимущества перед прочими — в том числе перед забытыми народами, у которых отняли землю. А если Бог вмешивается в дела народов и стран, это означает, что иногда происходят войны и столкновения, где есть побежденные и победители.

Если один народ завоевывает и покоряет, значит, другие народы терпят унижение и несут потери. Размышляя с точки зрения палестинцев, Эдвард Саид отмечает: «Не существует Израиля без покорения Ханаана и изгнания или дискриминации ханаанеев — так тогда, так и теперь». Иногда побежденный отступает, чтобы, собрав силы, возобновить борьбу, но иногда, как говорит Библия, он просто перестает существовать. Если верить Книге Иисуса Навина и Второзаконию, были убиты тысячи, если не сотни тысяч, врагов. Любой читатель позднейшего времени должен взглянуть на эту ситуацию глазами побежденных, отвергнутых, не избранных. Мы обязаны читать Библию «снизу» — то есть с позиции аутсайдеров [376] .

376

Edward W. Said, «Michael Walzer’s Exodus and Revolution», in Edward W. Said and Christopher Hitchens, eds., Blaming the Victims (London: Verso, 2001), 161–78; William D. Hart, Edward Said and the Religious Effects of Culture (New York: Cambridge Univ. Press, 2000); Walter Brueggemann, Texts Under Negotiation (Minneapolis: Augsburg Fortress 1993); Walter Brueggemann, The Book That Breathes New Life (Minneapolis: Fortress Press, 2005); Cheryl Anderson, Ancient Laws and Contemporary Controversies (New York: Oxford Univ. Press, 2009).

Такой подход во многом задает тон работам современных секулярных историков, особенно тех, что описывают события, произошедшие в контексте экспансии империй. Сегодня было бы трудно рассказать историю распространения влияния Европы в XIX веке или историю США, игнорируя другую сторону, то есть те народы, которые утратили свои земли или свою независимость. Если побежденные народы или их потомки остались в живых, трудно забыть о том, что историю надо рассказывать с обеих сторон: возмущение побежденных и их потомков помогает историкам оставаться честными. Но когда исторические неудачники исчезают, не оставив даже своего имени, когда мы не слышим их рассказов о событиях, нужно изо всех сил напрячь историческое воображение, чтобы реконструировать их голоса — или хотя бы не забывать о том, что их точка зрения для нас также важна. Поэт У. Х. Оден писал:

История может сказать побежденным

Увы, но не в силах ни помочь, ни простить [377] .

В случае исчезнувших народов, таких как ханаанеи, история редко произнесет хотя бы мимолетное «Увы».

Если секулярные историки понимают, что им необходимо думать не только о победителях, но и об их жертвах, религиозный мыслитель в равной (если не в большей) мере обязан рассматривать библейские повествования с обеих

точек зрения. Нельзя сказать, что это нечто радикально новое для библеистики, на которую в течение нескольких последних десятилетий влияли труды феминистских интерпретаторов. Последние перерыли все библейские тексты, чтобы найти там женщин, которые были жертвами или безымянными третьестепенными персонажами, и попытаться понять их переживания [378] .

377

W. H. Auden, «Spain 1937».

378

Из многочисленных трудов такого рода см., например, Phyllis Trible, Texts of Terror (Philadelphia: Fortress Press, 1984); Elisabeth Schussler-Fiorenza, In Memory of Her (New York: Crossroad, 1984); Elisabeth Schussler-Fiorenza, But She Said (Boston, MA: Beacon Press, 1992); A. K. M. Adam, ed., Postmodern Interpretations of the Bible (St. Louis, MO: Chalice Press, 2001); Susan Frank Parsons, ed., The Cambridge Companion to Feminist Theology (New York: Cambridge Univ. Press, 2002); Jacqueline E. Lapsley, Whispering the Word (Louisville, KY: Westminster John Knox Press, 2005); Susanne Scholz, Introducing the Women’s Hebrew Bible (New York: T&T Clark, 2007); Amy-Jill Levine and Maria Mayo Robbins, eds., A Feminist Companion to Patristic Literature (New York: T&T Clark, 2008).

Почему бы нам подобным образом не задуматься об опыте побежденных и подчиненных народов? К счастью, сегодня в нашем мире большая часть христиан живет на землях, которые только лишь одно-два поколения отделяет от эпохи колониального или имперского правления, так что им несложно прочесть эту историю глазами угнетенных людей, лишенных права говорить. Мы уже не вправе видеть в побежденных только аллегорию, только символ коварных бесовских сил. Это были реальные люди, и с помощью воображения мы можем попытаться представить себе их переживания. Ханаанеи когда-то тоже могли говорить вслух.

При контекстуальном чтении мы рассматриваем библейский отрывок в свете позднейших текстов и развития религии. Именно так поступали еврейские учителя, заново пересказавшие истории о войнах Иисуса Навина таким образом, чтобы они соответствовали гуманным законам позднейшего иудаизма. Нам неважно, казались ли слова «не давайте им пощады» приемлемыми людям во времена создания Второзакония, важно то, что они не приемлемы для иудеев последующих эпох или для христиан. Это заставляет нас задуматься о ключевых ценностях этих религий, о том, как они возникли и как их можно использовать для новой интерпретации текстов. Мы думаем о том, что здесь людям не оказали милости, и о том, как и почему милость стала таким важным элементом религий позднее. Почему, в конце концов, нас так шокируют подобные отрывки? Чему научили нас прошедшие тысячелетия и каким образом мы это усвоили?

Без этих историй о резне и этнических чистках позднейшие поколения не обрели бы такого религиозного сознания, которое порождало в них ужас, когда они вспоминали о кровопролитии прошлого, кто бы ни оказывался там жертвой. Нравственные дилеммы, с которыми сталкиваются верующие позднейших времен, когда они читают жестокие тексты Писания, свидетельствуют о том, что эти самые тексты выполнили свое культурное и религиозное предназначение.

Примирение под столом

Отдельные библейские отрывки часто следует интерпретировать в свете других текстов. Это особенно важно в том случае, когда мы сталкиваемся с жесткими и суровыми словами вроде тех, что звучат в главе 7 Второзакония. В этом месте Библии говорится о том, что народы Ханаана подлежат уничтожению, однако в других местах Писания — на позднейших стадиях развития религии — это, похоже, не так.

В одном из самых странных и трудных для читателя евангельском отрывке говорится о женщине-язычнице, которая приходит к Иисусу и просит его исцелить ее дочь. Иисус отвечает отказом, говоря, что послан служить дому Израилеву: он не может взять хлеб у детей и кинуть его собакам. Женщина соглашается с этим, добавив, что даже собаки могут есть объедки, которые на пиру бросают под стол. Удивленный ее находчивым ответом, Иисус совершает чудо по ее просьбе, хотя это уступка в виде исключения. Некоторые комментаторы данного отрывка говорят, что он содержит воспоминание о самом раннем этапе движения Иисуса, когда его миссия действительно ограничивалась домом Израилевым, а язычников в него не принимали [379] .

379

Мк 7:25–30/Мф 15:21–28: эти две версии тесно связаны, но в них есть значимые различия. Walter C. Kaiser, Peter H. Davids, Frederick Fyvie Bruce, and Manfred T. Brauch, Hard Sayings of the Bible (Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 1996), 424–25.