Войны за Иисуса. Как церковь решала, во что верить
Шрифт:
[Второй Эфесский собор (449). Хотя позднейшие поколения христиан отказывались признать законность данного собора, он был созван примерно таким же образом, как и предыдущие. В церкви Константинополя произошло глубокое разделение, одна из сильных партий отстаивала представление о единственной божественной природе Христа. Константинопольский епископ Флавиан осудил эти взгляды как крайность и ересь. Под давлением александрийского патриарха Диоскора собор учинил расследование относительно взглядов Флавиана и, осудив его, поддержал учение об одной природе. Собор превратился в потасовку, в которой Флавиан получил смертельные травмы. Позднее это событие прозвали «Разбойничьим собором», лишив его законного статуса.]
IV. Халкидонский собор (451). Четвертый собор был созван для того, чтобы исправить бедственные последствия предыдущего «Разбойничьего собора». На нем были осуждены
V. Второй Константинопольский собор (553). На протяжении столетия после Халкидона в церкви не прекращались споры и разделения вокруг христологических вопросов, и многие регионы продолжали исповедовать одну природу Христа (монофизитское движение). Отчасти движимый желанием примирить враждующие стороны, император Юстиниан собрал собор, который осудил труды некоторых давно умерших богословов, которые казались монофизитам серьезной ересью. Второй Константинопольский собор осудил некоторые спорные труды – так называемые три главы, – но это только породило новые споры. Лишь несколько лет спустя римский папа Вигилий, которого император держал в плену, был вынужден признать законность решений собора.
VI. Третий Константинопольский собор (580–581). Византийские императоры предприняли еще одну отчаянную попытку положить конец христологическим битвам: что бы христиане ни думали о природах Христа, они, как считали организаторы собора, должны согласиться с тем, что у Христа была единая воля. К сожалению, такой компромисс никого не удовлетворил, и многие критиковали императорское решение вопроса, называя его ересью монофелитства (единой воли). Собор осудил монофелитство и провозгласил, что во Христе было и две воли, и две природы.
VII. Второй Никейский собор (787). С 720-х годов в Византийской империи христиане начали спорить об иконах и образах, некоторые активисты говорили, что изображения следует запретить как проявление идолопоклонства. Второй Никейский собор признал, что такие изображения законны при том условии, когда их почитают, но не оказывают поклонения им самим по себе.
1. Бог и кесарь
Я намерен рассмотреть происхождение, развитие и судьбу двух градов, земного и небесного, которые в нынешнем мире смешаны и как бы соединены друг с другом.
2. Война двух природ
Тайна человечества Христа, того, что он погрузился в нашу плоть, превосходит всякое наше понимание.
Даже если бы это понадобилось, ответила Добрая Фея, ангельская или духовная плоть нелегкая вещь, и в любом случае потомство понесло бы великий ущерб, будучи наполовину плотью и наполовину духом, крайне загадочным и недееспособным набором частей, поскольку два эти элемента всегда плохо сочетаются между собой.
В 428 году Несторий, новый патриарх столицы империи Константинополя, обратил внимание на одну опасную, по его мнению, распространенную среди христиан тенденцию. Можно поклоняться Деве Марии, считал он, но не следует называть ее Theotokos, Богородицей, Божией Матерью. Лучше называть ее Christotokos, Матерью Христа, что не стало бы вызывать богословских споров.
Но эта попытка запретить опасное нововведение сама по себе была воспринята как покушение на учение церкви, так что с этого шага Нестория началась серия конфликтов, которые раздирали и церковь, и империю. Весь этот процесс происходил с чрезвычайной быстротой. В течение первых трех лет его патриаршества имя Нестория стало ассоциироваться с ересью, и у него появилось множество противников и в Константинополе, и во многих других частях восточного мира. Ему приходилось отражать серьезные атаки оппонентов, а затем был собран собор, который вызвал раскол в христианском мире, и на этом соборе Несторий был осужден, низвергнут и полностью разбит. Срок в три года указывает на то, что жители империи обменивались информацией с удивительной быстротой и с легкостью понимали друг друга благодаря знанию греческого. Христианский мир занимал пространство от Атлантического океана до Персии, но при этом все равно походил на небольшое селение.
Христианский мир занимал пространство от Атлантического океана до Персии, но при этом все равно походил на небольшое селение
Но
51
Frend, Rise of Christianity. В должной мере доступное для читателя обсуждение соответствующих вопросов и дебатов см. в следующих работах: Edward Gibbon, Decline and Fall of the Roman Empire, 5:197–284; Anthony Maas, «Christology», Catholic Encyclopedia (1912), vol.14, atJ. Levison and P. Pope-Levison, «Christology», in William A. Dyrness and Veli-Matti K"arkk"ainen, eds., Global Dictionary of Theology (Downers Grove, IL: IVP Academic, 2008), 167–186; Giusto Traina, 428 AD (Princeton: Princeton Univ. Press, 2009).
Попытки понять Христа: 30—300 годы
Бог и человек?
Евангелия позволяют нам по-разному интерпретировать вопросы о природе и идентичности Христа. Насколько ясно Иисус говорил о том, что он равен Богу? Если ваше представление об Иисусе Христе формируется в основном под влиянием Евангелия от Иоанна, вы с большей вероятностью увидите в нем божество. Но синоптические Евангелия (Матфея, Марка и Луки) вынуждают нас обратить больше внимания на его человеческую сторону [52] .
52
Raymond E. Brown, An Introduction to New Testament Christology (New York: Paulist, 1994); Gregory Riley, One Jesus, Many Christs (San Francisco: HarperSanFrancisco, 1997); Richard Bauckham, God Crucified (Carlisle, UK: Paternoster, 1998); Jaroslav Pelikan, The Emergence of the Catholic Tradition (100–600), vol.1, The Christian Tradition (Chicago: Univ. of Chicago Press, 1971).
Несомненно, представление о Христе как и Боге, и человеке столь же древнее, как и сама церковь. Уже в начале второго века Игнатий Антиохийский использовал слова, которые покажутся знакомыми христианам последующих времен вплоть до наших дней. «Господь наш Иисус Христос», как писал он:
телесный и духовный, рожденный и нерожденный, Бог во плоти… от Марии и от Бога.
Но были возможны и другие интерпретации, которые пользовались популярностью. С апостольских времен во многих группах существовало свое особое понимание взаимоотношения божественного и человеческого во Христе. В списке древних ересей представлены многие такие группы со своими представлениями о христологии. Разумеется, мы считаем их ересями и «особыми представлениями» только потому, что они в итоге потерпели поражение в схватке идей и стали побочными путями, а не столбовой дорогой веры [53] . (См. приложение к данной главе «Некоторые древние интерпретации Христа».)
53
Послание к Ефесянам 7 Игнатия цитируется по: Bart Ehrman, ed., Apostolic Fathers, 2 vols. (Boston: Harvard Univ. Press, 2003), vol.1, 227; Henry Bettenson, ed. The Early Christian Fathers (Oxford: Oxford Univ. Press, 1969); J. N. D. Kelly, Early Christian Doctrines, 5th rev. ed. (New York: Harper & Row, 1978); James H. Charlesworth and James R. Mueller, The New Testament Apocrypha and Pseudepigrapha (Metuchen, NJ: Scarecrow, 1987); Helmut Koester, Ancient Christian Gospels (Philadelphia: Trinity Press International, 1990). О сложных взаимоотношениях между «еретическими» представлениями и будущей ортодоксией см. Mark Edwards, Catholicity and Heresy in the Early Church (Farnham, UK: Ashgate, 2009).