Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Шрифт:
Берег был открытый, ни деревьев, ни кустов, а уж тем более оврагов. Укрыться негде. Командир роты и человек 5–6, в том числе и мой отец, бросились к парому, попытались отчалить от берега. Это им удалось, однако отошли они только метров на 20–30, так как на берег вышел немецкий БТР и из пулемета начал крошить паром.
Лишь троим: отцу, начальнику службы артвооружения батальона – младшему лейтенанту по имени Владимир и раненому сержанту Николаю (видимо, это был старший сержант Н.Е. Дозоров, в списке он под номером 101) удалось прыгнуть в воду и укрыться за
Сам паром, состоящий из трех больших лодок с настилом сверху, был прошит пулями и затонул, однако там была глубина всего метра полтора, поэтому лодки сели на дно и настил оставался над водой, возвышаясь сантиметров на 30.
Втроем они пролезли в эти лодки и затаились там. Немцы на берегу собрали оружие убитых красноармейцев, нескольких дострелили. К парому они подойти не могли, так как до него, как я сказал, было метров 20–30. Утро было ветреное, холодное и желающих плыть, видимо, не нашлось. А лежавшие на настиле тела командира роты и еще одного солдата их не волновали, куда они денутся?
Ну а наши в лодке холода не чувствовали. Весь день они сидели в лодках по уши в воде, немцы ходили по берегу, мылись, стирали белье. К парому так никто и не приблизился.
Когда стемнело, выбрались из лодок, поплыли на ту сторону. Однако немцы все-таки услышали всплеск воды, почуяли что-то неладное и часовые открыли огонь. Как рассказывал отец – «…не помню, как добрался до противоположного берега, вышел на него, дрожь бьет то ли от холода, то ли от нервного напряжения.
Никого больше нет: Николай и Владимир или погибли от немецких пуль, или выплыли ниже по течению. Кричать побоялся, вдруг немцы рядом?» Больше этих людей он никогда не встречал и не слышал о них.
Форму они сняли еще в лодке, чтобы удобнее было плыть. Южный Буг – река широкая, метров 300, и переплыть ее не так просто. Личные документы сдали в батальоне еще перед выходом в разведку. Оружие – револьвер «Наган» был только у младшего лейтенанта.
Вот и ситуация: один на берегу в кальсонах и без документов. «Вижу, – говорит, – огонек вдалеке, была, не была, пойду, посмотрю. Пошел, стоит хутор в степи, там старик и бабка, немцы еще не появлялись. Поел картошки с молоком, сутки во рту крошки не было, вроде жизнь стала веселее. С одеждой сложнее, откуда у крестьян лишняя одежда? Но нашли какие-то штаны, рубаху в горошек, кепку и галоши». Дали с собой пару картофелин, и пошел мой отец догонять фронт.
Карты у него, конечно, никакой не было, обстановки на фронте он не знал. Просто пошел на юг, не теряя из виду реку Южный Буг. Знал, что рано или поздно выйдет к Николаеву, а там был штаб Южного фронта, и считал, что просто так этот город немцам не сдадут.
Пройдя более 100 км, приблизительно через неделю вышел к пригородам Николаева, немцев и румын несколько раз видел издалека, но вовремя прятался. Населенные пункты обходил стороной, там могли быть немецкие гарнизоны. Вокруг стояли неубранные поля, бахчи, сады: с питанием поэтому особых проблем не было. Когда и где перешел линию фронта, так и не понял, просто увидел, что вокруг свои.
Спал, зарывшись в копну соломы в поле, утром вылез – вокруг зенитки, развернувшиеся на поле ночью. Его, конечно, сразу задержали, доставили к командиру подразделения зенитчиков.
Документов нет, рассказал свою историю. Командиру, видимо, не было времени и желания с ним возиться, таких как он, окруженцев-бедолаг, в те дни было хоть пруд-пруди. Дали краюху хлеба, показали дорогу в тыл, иди, мол, на сборный пункт, там разберутся.
Попытался пристать к какой-нибудь части, однако без документов не берут. Да и косо еще поглядывают, что это за тип в галошах и рубашке в горошек?
А в Николаеве – эвакуация (немцы войдут в город 16 августа). Идут нескончаемые колонны беженцев, жгут военные склады с имуществом, грабеж магазинов идет вовсю. У продовольственного магазина два шустрых мужичка таскают мешки в «полуторку» – ГАЗ-АА с заведенным мотором. «Помоги, парень. В долгу не останемся». Едва они только скрылись в магазине, прыжок в кабину и ходу… Отъехал подальше, повыбрасывал из кузова мешки с мукой и крупой, так как если на КПП с этим остановят, расстреляют тут же у машины.
Пристал все-таки к какому-то подразделению. Оказались, связисты из 706 отдельной кабельно-шестовой роты 9 армии. Это была соседняя армия Южного фронта, так как, пробираясь из окружения на юг, он вышел из полосы своей 18 А.
Ну уж тут-то с машиной его взяли. Машина им была нужна позарез, а своих шоферов не было. Это сейчас любой умеет водить машину, а в те годы шофер был редкой и ценной специальностью.
Пришлось, конечно, несколько суток провести в фильтропункте, особый отдел проверял, все, что он показал, подтвердилось, поскольку 9 А была южным соседом 18 армии и навести справки было нетрудно. По запросу из части прислали документы, которые он сдал перед выходом в разведку.
Его же 164 сд в октябре была окончательно разбита. 16 октября командный пункт дивизии вместе с ее командиром полковником А.Н. Червинским был, в полном смысле этого слова, раздавлен немецкими танками в районе города Токмак Запорожской обл. В ноябре 1941 года остатки дивизии были расформированы и пошли на пополнение других частей.
Судьба же 144 орб повторила судьбу всех разведбатов стрелковых дивизий. Заглянув в историю Великой Отечественной войны, мы обнаружим, что в начале войны в стрелковой дивизии РККА самой сильной частью был разведывательный батальон.
Что такое стрелковая дивизия образца 1941 года? Это 10 тыс. личного состава, 2 тыс. лошадей, 40 152,122-мм гаубиц, 38 76-мм пушек, 58 45-мм противотанковых пушек. И все!
А разведывательный батальон четырехротного состава (танковая, бронерота, мотострелковая на автомобилях и кавалерийский эскадрон) имел около 450 человек личного состава, 16 легких (плавающих) танков Т-37, 12 бронеавтомобилей БА-10 с 45-мм пушкой. По тем временам это была сила, способная на равных противостоять немецким танковым и моторизованным частям.