Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
Шрифт:
Вот из-за этого-то вооружения с первых дней войны разведбаты и начали использовать не по их прямому назначению – для ведения разведки, а как простые механизированные подразделения – для «затыкания дырок» в боевых порядках. Естественно, что к сентябрю 1941 года они были практически все уничтожены и всю войну стрелковые дивизии имели уже только отдельную разведроту в составе взводов пешей и конной разведки, как в Первую мировую и Гражданскую войны.
Механизированные разведбатальоны были восстановлены в механизированных и танковых корпусах РККА в 1943 году, а в мотострелковых дивизиях Советской армии появились
Что касается дальнейшей военной судьбы отца, то с тех пор он стал автомобилистом до конца своей военной службы в 1957 году. В танковых войсках и разведке больше не служил (приказ Верховного главнокомандующего И.В. Сталина об использовании танкистов всех специальностей исключительно в танковых войсках был издан только в 1943 году).
Окружение южнее Первомайска оказалось для него не последним. В первой половине октября часть 9 А и почти вся 18А (уже в третий раз за эту войну) были опять окружены немцами, прорвавшимися с севера к Мариуполю. Положение наших войск было критическим и отчаянным. Противнику удалось расчленить их на отдельные разрозненные очаги, которые, в силу своей слабости, исчезали один за другим. Части несли тяжелые потери.
Паника, хаос, перемещение огромных масс людей. Отсутствие транспорта. На исходе боеприпасы и горючее. Полная неизвестность, где силы врага и куда он нанесет следующий удар. Инициатива полностью была в руках противника.
Из этого окружения вышли к своим только оперативная группа штаба 18 армии, группа начсостава 180 человек, часть 4, 96, 176, 274, 164 сд. Командующий 18-й армией генерал-лейтенант А.К. Смирнов погиб 8 октября 1941 года в бою у села Поповка (ныне Смирново).
Отцу в этот раз повезло, он был в числе вышедших со своей частью, поэтому никаких проверок не проходил.
Воевал на Кубани, Кавказе, участвовал в битве на Курской дуге, освобождении левобережной Украины. Дослужился до заместителя командира автомобильного взвода, старшего сержанта.
В середине 1944 года его направили в Орджоникидзевское военное автомобильное училище с полным курсом обучения в 1 год, курсантом которого он и встретил конец войны.
Кстати, после того памятного боя на Южном Буге его родителям послали «похоронку», его имя напечатано в книге памяти Тюменской области, изданной к 50-летию Победы. А его погибших родных братьев в этой книге нет.
Если отсутствие в ней старшего – Николая, еще как-то можно объяснить: он был кадровым офицером и не числился за райвоенкоматом, то отсутствие среднего брата – Александра, необъяснимо. Он призывался из дома, туда же пришла «похоронка», и как смириться с тем, что его имени в Книге Памяти нет?
А мой отец до сегодняшнего дня в Интернете (сайт obd-memorial) под номером 91 числится пропавшим без вести 7.08.41 г. в районе села Константиновка Николаевской области (список безвозвратных потерь 144 орб 164 сд от 21.9.41 г. № 0233, поданный в штаб 18А Южного фронта). Там он числится почему-то стрелком и красноармейцем, хотя на самом деле был тогда командиром танка и сержантом.
В этом же списке его земляки-односельчане: красноармейцы В.Е. Чирков, В.Г. Трофимов, А.И. Григорьев, действительно погибшие в этих боях.
Однако отец еще называл ряд фамилий других погибших земляков, которых в списках погибших нет. Видимо, уже восстановить их судьбу невозможно, и они пополнят списки безвестно погибших героев Великой войны!
Еще интересный факт. Единственная фронтовая фотография отца, опубликованная в книге, где он на снимке с двумя товарищами после получения медалей, была сделана в июне 1942 года, в самый разгар боевых действий Изюмско-Барвенковской операции, неудачный исход которой повлиял на весь ход летней кампании 1942 года. Сохранилась она только потому, что награжденных сразу после получения наград сфотографировали в политотделе 9-й армии и отец дал свой адрес фотографу, чтобы тот отослал фотографию родителям в Сибирь. Фотограф выполнил его просьбу, и эту свою фотографию отец увидел только после войны.
Отец на фронте был 3 года и за это время не был даже серьезно ранен, не считая ожогов, неизбежных для танкистов. Сам про себя он говорил – «везучий». Так оно и есть, потому что ничем это обосновать больше нельзя.
И чтобы закончить тему везучести, вспомню даже нашего общего врага по Афганской войне – Ахмад Шаха по прозвищу Масуд (счастливый). Действительно, этот человек был необычайно везучим.
Находясь на нелегальном положении с 1973 года, он последовательно объявлялся военным преступником сначала правительством Захир Шаха, М. Дауда, потом Тараки, Амина, Бабрака Кармаля, Наджиба. За ним шла постоянная охота, несколько раз официально в СМИ объявлялся погибшим. Был дважды ранен, но не тяжело.
В 1984 году советское руководство, наконец, поняло, кто главный враг в Афганистане и что он морочит им голову, подписывая и разрывая соглашения о перемирии, как это было в 1980 и 1982 годах. За него взялись по-настоящему. За его поимку или уничтожение было обещано звание Героя Советского Союза. Начались целенаправленные действия, наносились авиаудары, высаживались аэромобильные десанты.
Так в результате авиаудара по кишлаку Дехи – Сала (уезд Андараб) 22.04.84 г. он едва не погиб, даже на две недели исчез из поля зрения своих сторонников, что позволяло считать эту версию реальной. Дни его практически были сочтены, рано или поздно он бы был убит или в лучшем случае попал бы в плен, но опять удача!
К власти в СССР пришел Горбачев, в 1986 году начался поэтапный вывод советских войск, и было уже не до Масуда.
После вывода советских войск и падения власти Наджибуллы с 1992 по 1996 год – Министр обороны в правительстве Б. Раббани. Это были единственные четыре года, когда он жил легально и не преследовался властями.
После захвата талибами Кабула опять со своими сторонниками ушел в Панджшер и возглавил борьбу с ними в северных провинциях. Казалось бы, за почти 30 лет такой жизни и такого везения ему уже сейчас ничего не угрожало.
Но как говорят, пропел петушок, наконец, и для него. 15 сентября 2001 года два талибских смертника-марроканца под видом журналистов: один репортера, другой телеоператора сумели попасть к нему на аудиенцию и, подорвав заряд, вмонтированный в свою аппаратуру, поставили точку на везучести Масуда.
А ведь охрана просила досмотреть аппаратуру «журналистов».
Он же посчитал неприемлемым «шмонать» иностранных представителей СМИ, настолько им верил. Почему он так сделал, ведь у него был звериный нюх на опасность? Потому и прозвище получил – счастливый.