Воздухоплаватели
Шрифт:
И вот наступает день, когда аэростат сдается в воздух. В гондоле Сергей Фетисов и Николай Гуров. Ветерок слабый, небо безоблачно - погода благоволит начинающему воздухоплавателю. Гитлеровцы же, верные своей пунктуальности, открывают огонь в строго определенное время и, конечно, сразу обнаруживают себя.
Две батареи своего дивизиона Гуров пристреливает умело и скоро чувствуется слаженность расчетов. Но как только открывает огонь третья батарея - тут же начинается обстрел аэростата бризантными снарядами. Фетисов дает команду на маневр высотой. Аэростат выбирают метров на пятьдесят. Гуров продолжает пристрелку. А тут, как всегда
Били мы по цели № 752 из 153-миллиметровых гаубиц. Удачный залп - и позиции противника вздыбились взрывами, все заволокло дымом. На карте для порядка обозначили красным кружком и поставили жирный крест. Нет больше фашистской батареи!
Примерно так же вскоре мы разделались и с другой вражеской батареей железнодорожной.
В густом раскидистом лесу наши разведчики М. Федоров и В. Кравцов подметили дым паровоза. Артиллеристы пристреляли небольшой участок дороги и ждут команды. Наконец момент пойман. По команде того же Гурова на цель обрушивается беглый огонь двух батарей - железнодорожная батарея умолкла...
Продолжая нести боевую вахту по охране коммуникаций, наши артиллеристы по команде Кирикова и командира батареи второго артдивизиона старшего лейтенанта Ю. С. Соболева нанесли точный удар по станции Мга, забитой составами. Несколько поправок корректировщиков - и с наблюдательного пункта долго потом виделся густой черный дым над Мгой...
В борьбе с гитлеровской артиллерией мы постоянно использовали и наш старый, испытанный метод: подъем ложных аэростатов. Рановато еще было о нем забывать.
Как-то мы разместили лебедку с ложным аэростатом южнее Второго поселка, в бывшей фашистской конюшне. По сигналу "Шум" (он означал выход нашего железнодорожного состава) ложный аэростат - в воздух, противник, естественно, по нему - огонь, а в это время начинает работать основной аэростат. Эффект, как правило, получался безошибочный. Артиллеристы стреляли точно, а вместе мы надежно охраняли временный, но тогда главный мост через Неву.
И вот как-то железнодорожники сообщают, что из Назии выходит "Шум". Тут же в воздух сдается ложный аэростат, а через пятнадцать минут на основном поднимается Михаил Горин. Обстрел аэростата не заставляет себя ждать. Горин передает своим артиллеристам отклонения, а вокруг его корзины с жестким звоном лопается воздух от черных клубов разрывов.
Неожиданно на землю, свиваясь в спираль, падает трос. Уникальный, можно сказать, случай - осколком снаряда перешибло стальной трос, связывающий аэростат с лебедкой.
Какой-то миг мы оторопело глядим вверх - ветер-то к передовой! Проходят томительные секунды, похоже, даже разрывы снарядов онемели. Но почему не прыгает Горин? Ранен? Убит?.. А аэростат поднимается все выше и выше...
Как потом выяснилось, поднялся он до двух километров и его понесло к Ладоге. Горин решил не торопиться, а попробовать спасти матчасть. Для этого он стравил газ клапаном, прикидывая так, чтоб приземлиться на берегу озера у Морозовки. Но случай внес свои поправки. Клапан хоть и был открыт, только аэростат поднялся на высоту 2850 метров!
И вдруг над головой воздухоплавателя раздался звучный сухой треск. Горин, как он потом рассказывал, даже присел от неожиданности в корзине. Это лопнула оболочка, накрыла гондолу, и вся система штопором понеслась вниз.
"Ну вот, кажись, еще немного, и... точка!" - отчаянно пронеслось в сознании Михаила. А точкой в таких ситуациях, мы-то хорошо знали, надлежало быть самому воздухоплавателю.
Но тогда поток воздуха опрокинул корзину. Казалось бы, лететь из нее Горину кубарем, да не тут-то было. Титаническая сила прижала его ко дну, и тщетны были отчаянные попытки воздухоплавателя вырваться из катастрофы.
Спас случай. Борт корзины пересек штормовой поток встречного воздуха, она накренилась, и тогда Горин вывалился из ловушки наружу. Высота падала, и не мешкая Михаил рванул кольцо парашюта. Парашют раскрылся, но опять беда запутался в такелаже.
Теперь, кажется, все... Ничто не могло спасти Михаила от так быстро спешащей к нему родной земли. Ей бы помедлить чуток...
И, словно внемля зову воздухоплавателя, мощный воздушный поток расправил оболочку аэростата куполом. Горин тут же подтянулся на стропах парашюта в гондолу, распутал парашют в корзине и стал ждать встречи с землей. Главное здесь оставалось - рассчитать точно и самортизировать удар о землю.
Хороший гимнаст, Михаил Горин ловко подтянулся к трапеции, на которой крепится гондола, замер, не замечая, как внизу бегут к нему люди. Еще мгновение - удар! Оболочка аэростата с гондолой скользят по кронам молодых деревьев - и тишина...
Однако то боевое задание, полное, как бы нынче сказали, экстремальных обстоятельств, никак не завершалось. Оболочка аэростата коварно обмякшим чудовищем заволокла Горина сверху, и утробным голосом во всю оставшуюся мощь легких он крикнул:
– Задыхаюсь!
Подоспевшие на ту пору солдаты вызволили Мишу. Вскоре из ближайшего госпиталя подкатила и санитарная машина.
– Непостижимо! - только и мог сказать врач с недоверием к самому себе, отпуская бойца.
А Горин стоял и улыбался, абсолютно невредимый. Вот уж действительно на войне как на войне.
В отряде оболочку привели в исправное состояние, и на следующий день воздухоплаватель Горин снова поднялся на боевое задание.
* * *
В феврале 1943 года командующий артиллерией фронта генерал Г. Ф. Одинцов по рекомендации начальника разведки артиллерии фронта полковника Н. П. Витте назначил меня командиром нашего 1-го воздухоплавательного дивизиона. Моим заместителем был назначен майор Н. Басалаев.
В канун дня Красной Армии командующий провел сбор воздухоплавателей, на котором вручил многим ордена и медали. Особенно тепло генерал отметил корректировщиков К. М. Криушенкова и В. К. Ферцева, которые только за вторую половину января провели четырнадцать корректировок. Оба воздухоплавателя были награждены орденом Красного Знамени. Меня тоже не забыли - отметили орденом Отечественной войны I степени.
Торжества в годину войны проходили, в общем-то, как и в довоенное время. В ответных выступлениях, помню, Кириков и Криушенков благодарили генерала за награды, от всех нас заверили, что воздухоплаватели выполнят любые задания командования по разгрому врага у стен Ленинграда. А после торжественной части состоялся концерт с участием приглашенных ленинградских артистов.