Воздухоплаватели
Шрифт:
Приподнятое песней настроение много значит на войне для солдата. Оно сродни высокому боевому духу. Помню, какое "взлетное" впечатление произвела на нас оперетта "Раскинулось море широко", просмотр которой организовал наш замполит. Она ставилась единственным ленинградским театром, который не закрывал свои двери в блокаду - Театром музыкальной комедии. Его коллектив попал в "яблочко" злободневностью своего жизнелюбивого представления. До сих пор всем нам нет-нет да и припомнится этот фронтовой культпоход и боевая, наэлектризованная
Была неплохая самодеятельность и в самом дивизионе. Лейтенант Федоров и Бауров частенько пели под гитару, капитан Крючков взбадривал нас своей любимой гармошкой. Любили однополчане послушать в свободную минутку, как поет Евгения Жукова под аккомпанемент на пианино Зои Сечкаревой. Шофер Георгий Горюнов читал стихи, а Георгий Васильев, до войны профессиональный танцор, иногда удивлял нас балетными номерами.
Так что сколько бы ни говорили пушки, но и музам тоже давалось слово в нашей фронтовой, жизни.
* * *
С весны 1943 года основная работа дивизиона воздухоплавателей переносится на западное и юго-западное направление фронта. В отместку за поражение южнее Ладожского озера фашисты усилили варварский обстрел города, и нам предстояло передислоцироваться в район 42-й и 55-й армий для работы с 12-м и 14-м гвардейскими и 73-м артполками. А у них, в свою очередь, была задача уничтожать и подавлять батареи врага, обстреливающие город. Так что, оставив для охраны дороги у Ладоги два отряда, мы вскоре перебрались и расположились у Колпино, Мясокомбината, Автово и у Лисьего Носа.
Начинался третий, последний этап в контрбатарейной борьбе на Ленинградском фронте, для которого характерно было прежде всего создание мощных контрбатарейных групп, работавших против осадной артиллерии гитлеровцев.
В 1943 году почти на всех фронтах - крупные наступательные операции. Бог войны, как стали называть артиллерию после Сталинградской битвы, все острее нуждался в корректировке и корректировщиках, разведчиках. И я получил приказ об откомандировании самых опытных воздухоплавателей и командиров отрядов для формирования новых воздухоплавательных частей на других фронтах.
Что там говорить, никто не хотел расставаться с боевыми товарищами. Тяжесть с души несколько снимало сознание того, что наш 1 ВДААН стал кузницей кадров воздухоплавателей. Ведь еще раньше от нас были откомандированы майоры П. Осадчий и П. Угрюмов, капитаны Г. Галат, П. Степушкин и С. Джилкишиев, старшие лейтенанты К. Криушенков и О. Широков. И вот мы расстаемся теперь с М. Черкасовым, В. Судаковым, А. Выборновым и многими другими боевыми друзьями.
Радужным весенним днем еду в отряд Черкасова - вручить направление в ГУКАРТ. Грустная, конечно, миссия, но что поделаешь.
И вот только начали с ним обговаривать передачу командования отрядом Карчину - Черкасова вызывают к телефону. Оказалось, срочное задание: командование штаба 55-й армии требовало немедля поднять аэростат. Предстояло обнаружить скопление вражеских танков - они, по данным разведки, готовились к удару на Ям-Ижорском участке.
Задача эта, в общем-то, сложная. На аэродроме в Пушкине немцы специально держат пару истребителей для уничтожения аэростатов. И так же как и в отряде Крючкова, воздухоплавателей Черкасова персонально опекают несколько вражеских батарей. Но приказ есть приказ.
Невысокий, крепко сбитый лейтенант В. Битюк подходит к гондоле и, ухватившись за стропы, ловко бросает в нее свое ладное тело. Идут команды:
– Разобрать поясные!
– Есть, разобрать поясные!
– В корзине!
– Есть, в корзине!
– На поясных!
– Есть, на поясных!..
И наконец:
– Отдать поясные!
И тут же аэростат, вздрогнув, словно застоявшийся ретивый конь, трогает ввысь. А через минуту-другую фашисты уже бьют из своих орудий по его лебедке и оболочке.
Лебедочный моторист старший сержант Вердьян готов маневрировать, но поднимать аэростат и маневрировать машиной одновременно лебедка не может. А тут поступает сообщение и с поста ВНОС: из Пушкина летит пара "мессеров". К счастью, неподалеку в воздухе патрулирует четверка истребителей Покрышева. Наши, летчики быстро ориентируются в обстановке - два "яка" прикрывают аэростат, а два других идут навстречу "мессерам". Завязывается воздушный бой.
И меркнет радужность весеннего дня. Треск пулеметных очередей, уханье разрывов на подъемном поле, надсадный рев самолетных моторов, хлопанье бризантных гранат - на таком вот "фоне" работает Василий Битюк, но танки противника все-таки обнаруживает, сообщая их координаты.
– А сможет воздухоплаватель сразу же скорректировать по ним огонь? интересуется у Черкасова по телефону командир артполка А. И. Потифоров.
Обстановка в небе - не приведи господь, но Битюк тем не менее дает "добро", и связь с артполком переключается напрямую.
В это время один "мессер", отвлекая прикрытие, - с земли это хорошо видно, - уходит к Красному бору, а второй несется к аэростату. Сверкнула очередь, и хотя немец не поджигает аэростат, но повреждает его. И тут же сам находит себе конец - подбитый нашими летчиками "мессер" с надсадным, словно предсмертным, воем перегруженного мотора врезается в землю. Его приятель позорно спешит унести свои зловещие кресты на бреющем полете. "Яки" делают над нами вираж и, качнув крыльями, уходят на свой аэродром.
Молодцы пилоты из полка Покрышева! Не раз и не два они еще выручат нас в ленинградском небе.
Ну а Битюку вполне хватило времени в том коротком бою, чтобы скорректировать огонь по танкам, правда, команда на спуск прозвучала запоздало - аэростат был пробит и, теряя водород, снижался сам собой. На земле едва-едва успели выбирать трос и телефонный кабель.
Битюк тут же начал готовиться к ночному подъему, а командир отряда Черкасов, сдав свой отряд, отправился формировать новую часть.