Воздушный снайпер
Шрифт:
– Жив, жив, сам видишь!
– произнес Творогов и поведал о последних боях, в которых участвовал.
Летчики сражались мужественно. Но ряды их быстро редели. Высадившись на острове Сааремаа, гитлеровцы с ходу начали наступление и вскоре подошли к самому аэродрому. Приказ командования гласил: исправные самолеты немедленно перегнать на тыловые точки.
Авиатехник Мальцев заканчивал ремонт истребителя, и Творогов не смог взлететь вместе с группой. Когда машину подготовили, вражеские автоматчики уже появились на окраине аэродрома. Надо было улетать вдвоем. Но как: на истребителе нет и крохотного уголка для второго человека.
– И Мальцев здесь. Вместе плыли, - сообщил Творогов.
Голубев был несказанно рад встрече с друзьями, тем более здесь, на полуострове, где каждый боец на счету.
– Переходите к нам в авиагруппу, - предложил Василий.
– Она еще существует?
– обрадовался Творогов.
– Не только существует, но и крепко бьет врага. Летчик Творогов и авиатехник Мальцев влились в дружную семью авиаторов. Появился у них и свой самолет: его они собрали, отремонтировали, используя детали и элементы конструкции списанных, а также поврежденных в боях истребителей. Одним экипажем на Ханко стало больше.
В конце октября из Кронштадта на полуостров прибыли три тральщика и два катера. Это было большим событием, так как еще с августа к ханковцам не приходил ни один корабль. Изменилась ли временно к лучшему обстановка или корабли просто воспользовались ухудшением погоды - уже двое суток низкие облака плыли с запада на восток, цепляясь за скалы и сопки, посыпая мерзлую землю снегом, - гадать защитники Ханко не стали. Главное, пополнился скудный остаток боеприпасов и продовольствия. Этому радовались все - моряки и пехотинцы, авиаторы и артиллеристы.
А вот погода вызывала у летчиков тоску. Правда, они уже хорошо знали изменчивые повадки балтийской осени: после ненастья она вдруг быстро, случалось, одаривала солнечными, тихими днями. Поэтому и самолеты, и себя всегда держали в готовности к выполнению боевой задачи. Коротая время, собирались обычно в сухом, теплом блиндаже. Одни бренчали на гитаре, напевая песенку, другие, расположившись на нарах, вели задушевную беседу, третьи предпочитали вздремнуть, чтобы восстановить силы.
Нарушая установившуюся было тишину, в блиндаж спустился Бискуп. Он наравне со всеми летал на задания, имел на счету несколько лично сбитых самолетов врага. Свободное от боевой работы время он тоже стремился проводить вместе с личным составом: тихо подсаживался к кому-нибудь и затевал неторопливую беседу о Ленинграде, семьях или родителях, рассказывал об исключительно тяжелых боях под Москвой. На этот раз в блиндаже замполит появился с каким-то красноармейцем и прямо с порога громко объявил:
– Друзья, прошу всех ко мне, есть интересный разговор. Знакомьтесь, это корреспондент газеты "Красный Гангут". Он принес письмо-обращение гангутцев к защитникам Москвы. Надо его обсудить и подписать.
Бискуп развернул листок.
"Дорогие москвичи!..
– говорилось там.
– С болью в душе узнали мы об опасности, нависшей над Москвой. Враг рвется к сердцу нашей Родины. Мы восхищены мужеством и упорством воинов Красной Армии, жестоко бьющих фашистов на подступах к Москве... Ваша борьба еще больше укрепляет наш дух, заставляет нас крепче держать оборону Красного Гангута.
На суровом скалистом полуострове в устье Финского залива стоит несокрушимая крепость Балтики - Красный Гангут. Пятый месяц мы защищаем ее от фашистских орд, не отступая ни на шаг.
Враг пытался атаковать нас с воздуха - он потерял сорок восемь "юнкерсов" и "мессершмиттов".
Враг штурмовал нас с моря - он потерял два миноносца, сторожевой корабль и десятки других кораблей...
Враг яростно атаковал нас с суши, но и тут потерпел жестокое поражение. Тысячи солдат и офицеров погибли под ударами гангутских пулеметчиков и стрелков...
В гнусных листовках враг то призывает нас сдаться, то умоляет не стрелять, то угрожает изничтожить до единого...
Напрасны эти потуги. Никогда никому не удастся заставить гангутцев сложить оружие...
Мы научились переносить тяготы и лишения, сохранять бодрость духа в самые тяжелые минуты, находить выход тогда, когда, кажется, нет уже возможности его найти...
Мы научились сами изготовлять оружие, снаряжение, строить под вражеским огнем подземные жилища и укрепления, лечить тяжелораненых... Для нас сейчас нет другого чувства, кроме чувства жгучей ненависти к фашизму. Для нас нет другой мысли, кроме мысли о Родине. Для нас нет другого желания, кроме желания победить...
Родные наши друзья! Затаив дыхание, мы слушаем сводки с боевых фронтов...
Ваша борьба дает нам много жизненных сил, поднимает нашу уверенность в победу.
Мы научились презирать опасность и смерть.
Каждый из нас твердо решил: "Я должен или победить или умереть. Нет мне жизни без победы, без свободной советской земли, без родной Москвы!
Победа или смерть!
– таков наш лозунг.
И мы твердо знаем - конечная победа будет за нами".
Закончив читать, Бискуп медленно обвел присутствующих взглядом. В блиндаже воцарилась тишина. А затем раздались голоса:
– Правильно сказано... Одобряем...
– Письмо обсуждают во всех частях гарнизона, - сказал Бискуп.
– Позвольте подписать его от вашего имени.
– Согласны!
– было ответом.
На уходящих с полуострова кораблях письмо отправили на Большую землю.
...Однажды вечером в блиндаж буквально ворвался Бискуп. Все насторожились: почему он так оживлен. А капитан, размахивая над головой листком бумаги, радостно произнес:
– Товарищи! Вместе с оперативной сводкой передали по радио и ответ москвичей на наше обращение к ним. Он был 13 ноября напечатан в "Правде". Вот его текст.
– И начал читать:
"...Пройдут десятилетия, века пройдут, а человечество не забудет, как горстка храбрецов-патриотов земли советской, ни на шаг не отступая перед многочисленным и вооруженным до зубов врагом, под непрерывным шквалом артиллерийского и минометного огня, презирая смерть во имя победы, являла пример невиданной отваги и героизма. Великая честь, бессмертная слава вам, герои Ханко! Ваш подвиг не только восхищает советских людей, он вдохновляет на новые подвиги, учит, как надо оборонять страну от жестокого врага, зовет к беспощадной борьбе с фашистским зверем..."