Возглас

Бойков Владимир

«Ликует птаха и полощет в горле…»

Ликует птаха и полощет в горлеотраду лета – где-то здесь, в кустах. Сбегаешь ты на берег с крутогорья,и осыпается песок в следах. Вот всё примрет – едва лишь платья складкамупасть у ног, лишь тронуть ветвь руке – над долгим «и» испуг вспорхнёт «и» кратким!А я божок приречный в лозняке.1965

У костра

Избылось пламя – только в сучьяхшныряет мышь огней ползучих. Мы с непонятной смотрим больюна негодящие уголья,и наши мысли не о ближних,но близкое в них есть одно,что каждый в сущности окнона грани жизни и нежизни. Задумываюсь, озарёнтакой же мыслью: с двух сторонглядят в огонь и из огнякакие силы сквозь меня?..1965

Точность

Я в средоточье медленных событий,где распускание бутонов нарочитей,чем время зримое в тех пузырьках с песком, –по мигу лепесток за лепесткоми за цветком цветок, другой и третий, –томительно рождение соцветий. Что деется с той женщиной цветущей:едва забылась над водой текущей,лицом и грудью к ней устремлена,как струями витая быстринаостановилась, – тут же ненарокомта женщина летит к её истокам. Не для моих и жадности, и ленитакие тонкости в несчётности явлений,вниманию доступных в каждый миг,поэтому вперёд и напрямикя корочу подробностей цепочкии говорю:– Весна. Взорвались почки.1965

Пришествие

И снова возвращается гулёна,когда краснеют ветви оголённов берёзовом лесу и ветер влажныйгоняет по асфальту клок бумажный. Во всякий час – едва за город выйдешь –одну ее хлопочущую видишь,когда в руках, подобных смуглым соснам,бельё снегов полощется под солнцем,чтоб на ветру повиснуть для просушки, –и облачные пухлые подушкина синие ложатся покрывала. Как будто слишком долго изнывалапо мужней ласке, по судьбе домашней,по выстланной половиками пашне –и вот вернулась к хлопотам гулёна! И думаешь о том ошеломлённо:она – пора души или погода?! И не заметишь вновь её ухода…1965

Провожая

З. Лившицу

Судьба разводит, как свела. В грядущем – тьма.А ночь, как никогда, светла –сойти с ума! Пусть слёзы просятся к лицу –нам не к лицу! Мы в человеческом лесу,как на плацу. Все так же мне верней зеркалтвои глаза,а то, что рвётся с языка, –замнёт вокзал. Разлука страшная беда,но горший страх –вдруг стать чужими навсегдав двух, трёх шагах! Слетит с руки руки тепло,как ни держи. Да будет памяти светловсю ночь, всю жизнь…1965

Цокот

Сквозь изгородь и садик,сквозь дом проходит путь,которым скачет всадники не даёт уснуть. Не ты ли в самой гущебезудержной езды?Дороге той бегущейневедомы бразды. Не зная мыслей задних,вперёд, всегда вперёди рядом скачет всадник,вращая звёздный свод. Под теми ж небесамичасы стучат «цок-цок!»,и всадник тот же самый –в подушке твой висок!1965

«Ночи зимние…»

Ночи зимние. Звёзды сквозные,бесконечные острия. Не оплачут печали ночныени метелица, ни плачея. Мир живой и ушедший восходятс двух сторон их внимающих глаз. И обменится жар мой на холодтвой в мирах, совмещающих нас. Свечи теплятся здесь, а напротив –два печальных, два тонких плеча,неразумною мыслью о плотиослепляя и горяча.1967

Однажды

Я позову в свой дом детей,позволю им капризничать и плакать,а после поведу в лесное утро,где голос птицы раннейвойдёт мерцаньем смыслав назревший свет. Роса сгустится –на листьях покрупнеют капли,цветы откроют волю постояльцам,согревшись, муравейник закипит,и воспарятся запахи,и луч в сосущей глубинетечением прозрачнымручья растреплется,и дажеокажется, что камень,струе препятствующий,жизнеречив. Не я ли этот мир одушевляю?! Вот поведу детей в лесное утрои в заводи зеркальнойответ увижу вдруг,в улыбке различу горчинку,в надрывном шуме города припомнюзазубрину сердцебиенья,а может, вдруг такое угадаю,что и себе позволю разрыдаться…1967

Погудки

I.Табор

Вдоль ручья широкой дальюпробежал закат босой. По траве роса печалью,по лицу печаль росой. Что ли голубь голубицене по воркованию? Не успели полюбиться –время расставанию. Не расти, трава, высокой –табор всю повытопчет. Не бывай, любовь, глубокой –сердце грустью вытечет.

II. Похороны

Мухи тараканахоронили,вшестером несли,да уронили! Таракан ушибтри колена:– Чтоб на вас на мухда холера,чтобы руки-ногиотсохли!.. С перепугу мухиподохли. Таракан сидит,слёзы ронит:– Кто теперь меняпохоронит?!

III. Снежок

Навеки со мноюты будешь, дружок,а всё остальное –что слёзы в снежок! Прощаясь навеки,её утешали мокрые векиеё осушал. Вкус помню понынеи снега, и слёз,да в лёгком поминесебя не донёс.1967