Вожак
Шрифт:
— Помпилианец! — шептал Катилина. — Настоящий помпилианец! Стопроцентный! Я тоже… Ты молодец, ты напомнил мне, кто мы такие…
Убирайся, кричал Марк.
Крик клокотал в глотке: кляп из пены.
— Оружие? — Катилина рассмеялся. — Ерунда, бред. Кровь? Наша кровь — другая. Мы — помпилианцы, я и ты… Ты же волк? Волк?!
Волк, согласился Марк. Теперь ты уйдешь?
Берег превратился в степь, припорошенную грязным снегом. Степь — в вершину пирамиды. Катилина остался прежним: красавец-курсант, надежда империи.
— Отвечай: ты волк? Как твой дед? Отец?
Уйди. Отстань.
— Как твой дядя-орденоносец?! Ты любишь цирк? Хорошо, пусть будет
Не надо, возразил Марк. Не хочу. Давай иначе: дуэли не было. Мы разошлись после первой крови. Пожали друг другу руки, закончили училище, получили дипломы. Отбыли к местам службы. Жизнь сложилась иначе, мы больше никогда не встречались. Забирай мой орден! А мне оставь оба глаза, с какими я родился. Ничего не было, твоя психотравма — фикция, Остров Цапель — выдумка, страшная сказка…
— Ты да я: два клоуна, два волка. Когти и клыки…
«Тебя вербуют в волки, — шепнула Н'доли. Откуда она взялась, Марк не знал. — Встанешь на дверях, щелкнешь клыками. Хищник, мясоед, рабовладелец…»
— Наши предки отлично знали, что такое цирк…
Катилин стало пятеро: обидчик нырнул под шелуху, разбился на ипостаси. Пять правых рук взметнулись к небу. Пять раскаленных клейм, намертво зажатых в белых от ярости кулаках. Дуэль, удивился Марк. Какая, к бесу, дуэль? Мы должны драться на арене, один на один, под вопли трибун, переполненных рабами. Это ошибка, бред, кошмар…
— Что ты вертишься? Спи…
— Сплю…
— Ты вертишься. И стонешь…
— Всё в порядке. Не обращай внимания.
— Ага, не обращай…
Впервые сплю с женщиной, подумал Марк. Кто сказал, что спать с женщиной — это секс, страсть, кровать дыбом? Ерунда, плод больной фантазии. Вот сейчас я и впрямь сплю с женщиной. Верней, не сплю, ворочаюсь, но всё-таки…
Кошмар гас, отступал. На пороге зашевелился Катилина — четыре лапы, хвост, усы. Ягуар фыркнул, зевнул, широко раскрывая пасть. Ему тоже снилась какая-то дрянь. Далекий тёзка, которого Марк отправил в психбольницу? Вряд ли. Скорее джунгли, пятнистые от солнца, и резкий, оглушающий запах соперника. Против нагуаля в спальне Изэль не возражала. Для астланки это было в порядке вещей: лишь бы в постель не лез. Сперва Марк хотел уехать; честное слово, хотел. На вопрос, зачем тогда вообще приезжал, начал что-то объяснять, путаясь в причинах и следствиях, потерял нить рассуждений, махнул рукой — и остался в жилом блоке Изэли, плюнув на остатки приличий.
За день он вымотался так, что одна мысль о сексе вызывала ужас. Раздевшись, едва сумел принять душ. Мокрый — вытерся кое-как — добрел до кровати и упал навзничь, в белый хруст простыней. Сволочь, сказал он себе. Животное. Ну и как ей теперь ложиться?
— Подвинься…
Тепло. Спокойно. Рядом дышали.
Чего ещё?
Вскоре пришёл кошмар.
Женщины, думал Марк. Я сплю, верней, лежу, как бревно, в спальне Изэли, в представительстве империи на Тишри. Мир катится в тартарары, а я размышляю о женщинах. Хорошенькая история, да? Две женщины смяли мою жизнь в кулаке, словно влажную салфетку. И обе — красавицы. Тебе повезло, боец! Фортуна вывела тебя в дамки! Н'доли, для которой ты — набор химических соединений, представляющий особую ценность. Изэль, для которой ты — якорь, способный удержать ее в чужом мире. Тебе нравятся женщины старше тебя, боец? В частности, госпожа Зеро? Старуха, мумия ходячая, в молодости тоже была красоткой. Надо спросить у деда. Дядя Гай намекал на что-то такое… Иначе с чего бы она положила глаз на меня? Готовит на смену Мамерку? Хочет кудрявого адъютантика?
Горите вы огнем, все бабы Ойкумены!
Он знал, что не прав. Ну и что? Хотелось жаловаться, искать виноватых. Постыдное желание, да. Дадим ему волю, укрывшись от зрителей одеялом. Мы не железные. Ведь правда? Я не красавица, подсказала издалека Ливия Метелла. Не Астлантида в твоей постели. Я, обер-декурион Ведьма, втайне мечтающая о мягком животе взамен брони мышц. Я дралась за тебя, командир, пока Змей ломился к нам ходячей крепостью. Помнишь? Помню, кивнул Марк. Не надо гореть всем бабам. Только отдельным, по списку. Например, Рахили Коэн — этой полыхнуть за счастье. Когда вчера на Совете Лиги рвалась одна информационная бомба за другой, а напоследок в зал живой бурей влетела госпожа Коэн, лидер-антис расы Гематр…
— Ты куда?
— Выйду покурю.
— Ты не куришь…
— Ну, просто выйду. Проветрюсь…
Катилина увязался следом. Надев брюки и рубашку, Марк босиком выбрался в коридор. На ходу он закатывал рукава, будто собирался драться. С кем? С охраной? С первым встречным? К счастью, ему никто не встретился. На стенах горели ночники. Тишина кралась следом на мягких лапах, соперничая с ягуаром. На панели лифта горел зеленый сенсор. Ночь боролась с памятью, укладывала ее на обе лопатки. Трудно было поверить, что вчера, фактически несколько часов назад…
Я же вначале ничего не понял, сказал себе Марк. Я думал, что они покричат и найдут какое-нибудь решение. Вернее, им подскажут. А вышло так, что решение само нашло нас.
Гыргын Лявтылевал ревел, как бык во время гона. Глаза могучего кемчугийца налились кровью, пальцы сжались в кулаки. Зал заседаний Совета Лиги ничем не напоминал высокое собрание политиков. Более всего он сейчас походил на бар старины Родни в преддверии доброй драки. Интерьер? Сюртуки вместо рабочих спецовок, статс-мундиры взамен флотских кителей? Мудрый, как заметил бы Гыргын, мастер метафор, презирает внешнее, прозревая суть.
— Мягкотелые слизни! Жрите ваш гуманизм!
Налет цивилизации осыпался с кемчугийца дешевой позолотой. Треснула скорлупа приличий. Необузданный дикарь рвался на волю. Хищно скалясь, Гыргын подступил к Бруно Трааверну, представителю Ларгитаса. Еще миг, и волосатые лапы вцепятся в лацканы пиджака, а зубы — в глотку. Как ни странно, кемчугийца поддержали не варвары, а техноложцы: Хиззац, Тилон, Бисанда. Движение Гыргына указало стае жертву, цель, кого-то, кого следует растерзать, не вникая в подробности, не задумываясь над справедливостью обвинений.
Багровые пятна на скулах. Брызги слюны, жаркий выдох:
— Твоя хваленая наука! Где она была?!
— Решил все за нас?!
— Теперь сам и расхлёбывай!
В другом конце зала Кфир Бриль пятился от вехдена и брамайна, наседавших на него при поддержке огненноволосой фурии с Борго:
— Ты все просчитал заранее!
— Ты знал!
— Слишком много факторов. Нельзя составить корректный прогноз…
Отступать гематру было некуда: до стены осталась пара шагов. С бешеной скоростью Кфир просчитывал вероятность физического насилия в отношении собственной персоны. Расчёт не клеился: слишком много факторов.