Вожди белых армий
Шрифт:
— Так что же вы хотите? — Дроздовский обернул ко мне тонкое лицо.
Он был бледен. По его впалой щеке струился пот. Стекла пенсне запотели, он сбросил пенсне и потер его о френч. Он все делал медленно. Без пенсне его серые запавшие глаза стали строгими и огромными.
— Что же вы хотите? — повторил он жестко. — Чтобы я показал себя перед офицерской ротой трусом? Пускай все пулеметы бьют. Я отсюда не уйду…
И всегда я буду видеть Дроздовского именно так, во весь рост среди наших цепей, в жесткой, выжженной солнцем траве, над которой кипит, несется пулевая пыль.
Смерть Дроздовского? Нет, солдаты не умирают. Дроздовский жив в каждом его живом бойце».
Командир 2-го Офицерского стрелкового полка 3-й дивизии полковник Михаил Антонович Жебрак-Русанович (Русакевич), который неоднократно упоминался здесь, был убит во время 2-го Кубанского похода Добровольческой армии 6 июля 1918 года.
Генерал-майор Генштаба М. Г. Дроздовский был окончательно погребен «дроздами» в марте 1920 года в Севастополе. Место его секретного захоронения знали шесть человек, но никто из них не заявил о могиле Михаила Гордеевича в России и после падения в ней коммунизма. Скорее всего, уж не осталось к тому времени из этой шестерки никого в живых. Да и стоило ли указывать последнее пристанище белого героя теперь в украинском Севастополе? Судя по дневниковым записям М. Г. Дроздовского, он украинский характер, мягко говоря, не жаловал.
Бог судил умереть от вражеской руки и А. П. Кутепову, но через 11 лет. Жизнь генерала-монархиста Кутепова была более многообразной нежели у «походника» Дроздовского, удостоившегося генеральских погон лишь на смертном одре.
Стоит познакомиться с общей оценкой кутеповского вклада в Белое Дело человека, хорошо знавшего Александра Павловича еще по белому Югу России, тем более что тут его фигура сравнивается с другим героем этой книги А. В. Колчаком. Вот что писал архимандрит Русской Православной Зарубежной церкви Константин Зайцев в 1970 году:
«Полвека прошло после мученической кончины адмирала Колчака. Сорок лет тому назад пережили мы похищение сатанистами генерала Кутепова…
С ген. Кутеповым у меня возникла личная связь, но и издалека не мог в моем сознании не запечатлеться облик адм. Колчака — во всей его исключительной привлекательности… Нечто совсем иное являл собою ген. Кутепов. И в нем была простота — но она исчерпывала всё: невозмутимая обыденная простота! Она покрывала все, она была ответом на все. И в этом своем свойстве Кутепов был в такой же мере неповторим, как в своей изящной изощренности неповторим был Колчак.
Если адмирал Колчак, можно думать, и в самой тесной близости оставался на какой-то недосягаемой высоте, то ген. Кутепов, при всех возможных условиях сплошного подвига своей жизни, оставался лишь первым среди равных. Если адм. Колчак творил личные великие дела, пользуясь как материалом всем окружающим, в том составе и потребным для того человеческим персоналом, то ген. Кутепов создавал атмосферу общего дела, совместно с ним творимого, независимо от того, тут ли он персонально находится или нет. Он был как бы за спиной каждого, несомненно, в общем деле участвующего, и это сознание не утрачивалось в самые критические моменты, внося бодрость и спокойствие. Его руководство рождало не столько нарочитый подъем духа, сколько внедряло в сознание каждого невозмутимую выдержку в исполнение своего долга — таков был героизм кутеповский, сообщаемый его соратникам».
2-й Кубанский поход полковник Кутепов закончил в должности командира 1-й бригады 1-й дивизии. После взятия белыми Новороссийска 26 августа 1918 года Александр Павлович был назначен в нем Черноморским военным губернатором, а в ноябре произведен в генерал-майоры. С января 1919 года генерал Кутепов воевал командиром 1-го Добровольческого корпуса Кавказской Добровольческой армии, с апреля — командующим группой войск, действующей на царицынском направлении.
Перед началом деникинского похода на Москву в мае 1919 года штаб А. П. Кутепова переброшен в Донбасс, где генерал Кутепов вступает в командование 1-м армейским корпусом Добровольческой армии. В это время генерал барон П. Н. Врангель, штурмующий Царицын, встречался с ним и оставил в своих «Записках» такие впечатления:
«В вагоне главнокомандующего (Деникина — В.Ч.-Г.) познакомился я с генералом Кутеповым. Последний уезжал для принятия Добровольческого корпуса. Небольшого роста, плотный, коренастый, с черной густой бородкой и узкими, несколько монгольского типа, глазами, генерал Кутепов производил впечатление крепкого и дельного человека».
1-й армейский корпус под командованием генерала Кутепова станет легендарным в истории Белой армии Юга России. Он пройдет в неизменном виде всю следующую войну от главного направления на Москву, где пробьется до Орла, а потом отступит до Крыма и продолжит свою «биографию» в армии Врангеля, позже и на чужбине. На долю 1-го армейского выпадут самые громкие победы не случайно в этот, так сказать, лейб-гвардии корпус Белой гвардии были сведены все «именные» полки, батареи, потом ставшие бригадами, дивизиями: Корниловские, Алексеевские, Марковские и Дроздовские, — почетно названные по именам погибших генералов-героев Корнилова, Алексеева, Маркова и Дроздовского.
«Именные» части также называли «цветными» из-за присущих каждому их подразделению определенных цветов фуражек, погон, нарукавных знаков и шевронов. Для формы одежды «цветных» частей был характерен нашитый у всех чинов на левом рукаве шинелей, кителей, френчей и гимнастерок шеврон цветов русского национального флага углом вниз.
Эта элита Белой армии шла в бой и умирала по «самурайскому» кодексу, однако и щеголяла своеобразием.» Черно-красные» корниловцы с черепами на фуражках и рукавах, заимевшие их еще во фронтовых ударниках до октябрьского переворота, отличались гримасой презрительного разочарования. Алексеевские части, создававшиеся на основе студентов и гимназистов, носили голубые и белые цвета российского университетского значка; они в память профессора Академии Генштаба генерала Алексеева выказывали свои манеры в интеллигентном, студенческом «стиле». Марковцы имели черно-белую форму, символизирующую смерть и воскресение; в честь своего удалого, ухарского шефа старались выделиться «солдатчиной» — мятыми шинелями и забористым матерком.
Дроздовцы полюбили носить пенсне в память их генерала. А так как Дроздовский создавал свою 1-ю Отдельную бригаду Русских добровольцев на базе русских стрелковых частей с их «малиновым» отличием, то и «дрозды» после его смерти носили малиново-белых цветов фуражки, петлицы, погоны, кант на форме. Как монархическое отличие у некоторых чинов 2-го Офицерского полка на погоне был золотой Российский Императорский орел в нижней части.
В память похода дроздовцев из Ясс на Дон учредили овальную серебряную медаль 8 декабря 1918 года. У ее ушка находятся два скрещенных серебряных меча. В центре медали -
Россия в виде женщины в древнерусском одеянии, стоящей с мечом в протянутой над обрывом руке. На дне и по скату обрыва — группа русских офицеров и солдат, олицетворяющих стремление к воссозданию Единой Неделимой Великой России. Фон рисунка — восходящее солнце.
В мае 1919 года командующий 1-м армейским корпусом генерал-майор А. П. Кутепов был на самом острие главного удара Добровольческой армии на Москву.
Кутеповский 1-й армейский корпус вместе с Терской казачьей дивизией генерала С. М. Топоркова безостановочно двигался на Харьков. Опрокидывая красных, не давая им опомниться, эти войска за месяц в пороховом дыму отмахали 300 с лишним верст! 13 июня терцы Топоркова взяли Купянск, а к 24 июня, обойдя Харьков с севера и северо-запада, отрезали сообщения харьковской большевистской войсковой группировки на Ворожбу и Брянск, уничтожили несколько эшелонов подходивших к ней подкреплений.