Возлюбленная белого хищника
Шрифт:
— Зачем ты ее уговариваешь? — грубо выплюнул один из мужчин внизу лестницы. — Кто вообще спрашивает самку о ее желаниях? Пойдет с нами как миленькая. Не захочет — поможем.
В ту же секунду чужие руки опустились сзади на мои плечи. Испуганная, я дернулась. Няня. Она стояла у меня за спиной, не давая сбежать, полностью отрезая пути к отступлению.
Я в ловушке!
— Агвид, ответь мне.
Не отпустит. Уведет с собой силой. Без лекарств Молли снова будет орать от боли. А потом вскроется правда о моей ложной истинности
— Не трогайте! — в панике я попыталась вывернуться из удерживающих рук, но добилась только того, что меня скрутили и зажали рот ладонью.
— Не шуми, — рявкнула няня.
— Аккуратнее с ней, — приказал зверь. — Агвид, ты боишься нас?
Потревоженная малышка захныкала, тихо, неуверенно, слишком испуганная, чтобы рыдать в полный голос. От страха, от отчаяния из моих глаз брызнули слезы и закапали на чужую ладонь, зажимающую мне рот.
В ловушке. В тупике. Загнана в угол.
— Агвид, пожалуйста, объясни, почему ты упрямишься.
— Да нет на это времени! — снова вмешался спутник зверя. — Гаррет, дай капли и дитю, и ей. Потом будем разбираться.
— Гаррет, не смей, — отрезал Призрак.
В ужасе я замычала в ладонь, задергалась, но осторожно: на руках у меня был ребенок.
Двигаясь бесшумно и стремительно, как настоящий тигр, Призрак взбежал по лестнице и остановился напротив меня, но двумя ступеньками ниже, так, чтобы наши глаза были на одном уровне. Костяшками пальцев он нежно стер с моих щек дорожку влаги.
— Пусти ее, — бросил он женщине за моей спиной. — Она хочет что-то сказать. Что ты хочешь мне сказать, Агвид?
Рука, пропахшая сигаретами, исчезла с лица. Дышать стало легче. Я судорожно вздохнула и зажмурилась. В голове было пусто: ни одной мысли, ни одной идеи — гулкое, звенящее эхо. Чтобы я ни ответила, чем бы ни объяснила свое желание остаться на базе, это прозвучит неубедительно, зверь не поверит.
А правда…
Правда меня погубит.
И все же я должна была что-то ответить.
— Молли больна, — я сгорбилась, спрятав лицо в одеяльце дочери. Носом уткнулась в ее сладко пахнущую макушку, пытаясь найти в этом родном запахе защиту и утешение. — У них есть лекарство. Никто не смог ей помочь, а они смогли. Они лечат ее в обмен на то, что…
Не договорила. Не смогла договорить. Сжалась, втянула голову в плечи, ожидая приступа ярости.
Взгляд Призрака прожигал насквозь, сверлил дыру в моем черепе.
Да, ты все правильно понял: я обманывала, была заодно с похитителями, меня не держали здесь силой — я сама пошла на сделку.
Сейчас разразится буря. Еще секунду — и меня сметет ураганом чужого бешенства. Как только смысл сказанного дойдет до зверя, от его терпеливой нежности не останется и следа.
Долгий шумный вздох, полный гнева. Треск зубов, стиснутых от злости. Взгляд, обдающий кипятком.
Один из мужчин у лестницы грязно выругался, видимо, сообразив, что я имела в виду.
—
Не в силах выдавить из себя ни звука, я кивнула: «Да», потом мотнула головой: «Нет, не только», и крепче зажмурилась.
Что этот опасный хищник сделает со мной после такого признания?
Сильные руки стиснули мои плечи.
— Даже если я тебе не нравлюсь, ты должна уйти с нами, Агвид. — Голос Призрака прозвучал безжизненного — холодный механический тон робота. Он говорил твердо, с нажимом, но без злости, услышать которую я так боялась. — Знаешь, почему? — Зверь встряхнул меня, пытаясь заставить поднять голову. — Они тебя убьют. Если я сбегу, а ты останешься, они тебя убьют.
— Контракт, — возразила я слабо, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза. — Мы заключили контракт. Все официально. Там есть пункт. Я сама его выбила. Как бы ни закончился этот… этот эксперимент, они обязаны продолжить лечение.
— Неужели ты не понимаешь, что это за люди? Им не нужны свидетели. — Руки на моих плечах сжались крепче, почти до боли. Аура зверя подавляла. Я словно тонула в трясине, в вязкой, горячей жиже, утягивающей на дно. — Твоим контрактом можно подтереться. Или ты с этой бумажкой в суд пойдешь свои права отстаивать? Так не дойдешь. Проект засекречен. Ни тебя, ни твою сестру с базы не выпустят. Вы обе живы ровно до тех пор, пока полезны. Станете не нужны — пойдете в расход. Ты и сама это знаешь.
Знаю.
В глубине души я понимала это уже давно, но упорно гнала страшные мысли прочь, тем не менее они всегда были рядом — скользили по краю сознания, щекотали его острым перышком, заставляя испытывать постоянную подспудную тревогу. Я жила с ощущением незримой угрозы. Все время под дамокловым мечом. Тупик. Безвыходное положение. Ни уйти с Призраком, ни остаться без него на базе — любой вариант был плох, любой казался рискованным и мог закончиться катастрофой.
Наверное, единственным правильным решением было сорвать побег, но я не нашла в себе сил поступить с этим благородным мужчиной так подло. Он этого не заслуживал. Предать того, кто искренне о тебе заботится…
— Молли нужны лекарства, — прошептала я обреченно, не зная, что делать.
О, господи, подскажи, как мне поступить, помоги принять правильное решение!
— Мы найдем лекарства, — держа меня за плечи, Призрак пытался поймать мой взгляд.
Лучше бы он не был так добр. Под его любящим, всепрощающим взглядом мое чувство вины ширилось и росло, превращаясь в бездонную пропасть.
— Ей нужны лекарства два раза в день, иначе…
Перед глазами лентой черно-белых кадров пронеслись первые месяцы жизни моей дочери. Прошлое казалось мутным, серым, безрадостным. Все было словно в тумане. Тоскливое и пыльное. Даже оглядываться назад не хотелось, не то что переживать те мучительные дни заново.