Возлюбленная мертвеца
Шрифт:
— Сука! — выругался он, — Эта сука меня укусила, — сплюнул он на землю кровь со своей губы.
— Мы сейчас её хорошенько проучим, — со смехом проговорил один из его приятелей.
А затем я почувствовала, как меня больно ударили в живот, затем ещё, и ещё, и ещё. Я лежала на земле и корчилась от боли. Потом удары прекратились, а вместо этого меня подхватили под руки и поставили на колени.
— Давай, сучка, вставай на колени! — рассмеялся один из них, затем он больно схватил меня за подбородок, пытаясь открыть мне рот, — Давай открывай
Я попыталась дернуться, но на мои плечи больно надавили чьи-то руки, и один из них сильно оттянул мои волосы. Я сфокусировала свое зрение и увидела перед своим лицом чье-то вялое мужское достоинство, а в нос мне ударил сильный запах немытого тела.
— Не боишься, что я тебе его откушу? — зашипела я на стоявшего передо мной дезертира.
За моей спиной раздались смешки его приятелей.
— Нет, так не пойдет. Тащите её сюда, — проговорил другой солдат, и меня вновь куда-то поволокли, а затем просто как мешок перекинули через низкую изгородь.
А затем я завизжала от ужаса. Кто-то быстро начал ощупывать мое тело, жестко стискивая мои ягодицы и грудь. Я кричала долго и истошно, до хрипоты, пока спереди не подошел один из солдат и не впихнул мне в рот какую-то грязную тряпку. Слезы текли по моим щекам, я барахталась и мычала сквозь кляп. А потом почувствовала, как с меня начали стаскивать брюки. О, боги! Неужели мне суждено быть изнасилованной? Только не это!
Вдруг мимо моего лица промелькнула чья-то тень, а затем мне на щеку брызнуло что-то теплое и липкое. Затем я почувствовала, что уже никто не удерживает меня. Я сползла на землю, и трясущимися руками вытащила кляп и утерла слёзы. Я подняла лицо и остолбенела.
В нескольких шагах от меня стоял лич с окровавленным мечом в руках, а рядом лежало пятеро растерзанных дезертиров. Они были все мертвы. Я дотронулась до своей щеки и мои пальцы окрасились в алый цвет. Чья-то кровь была на моём лице. Я снова подняла свои глаза на лича. Он стоял, не шевелясь, и только пристально смотрел на меня.
Я поднялась и на трясущихся ногах сделала к нему шаг. В одно мгновение он оказался рядом и подхватил меня на руки. И не успела я опомниться, как оказалась крепко прижатой к его груди.
— Никсаэлла, девочка моя! — проговорил он своим хриплым голосом, — Прости меня, я не должен был оставлять тебя одну.
Он развернулся и понес меня к хижине, где мы провели ночь. Он вошел в дом и посадил меня на стул, а сам, оторвав от одеяла кусок ткани и смочив его в тазу с водой, начал обтирать мне лицо.
— Скажи мне, я не опоздал? — спросил он тихо, — Они не успели…
Я судорожно затрясла своей головой.
— Нннет, — заикаясь, ответила я, — Не успели.
Мне показалось, или он будто бы облегченно выдохнул?
А потом случилось странное. Он вздернул меня со стула и сильно прижал к себе, крепко обнимая. Он начал гладить меня по волосам и спине, успокаивая и утешая. Я повисла в его объятиях безвольной куклой, не зная, что мне предпринять.
Лич молчал, молчала и я. Время шло, а мы так и стояли, тесно прижавшись друг к другу.
— Ты больше не отталкиваешь меня, — тихо проговорил мёртвый, и в его словах я услышала улыбку, — Больше не боишься меня?
Я отрицательно покачала своей головой:
— Нет, не боюсь, — робко произнесла я.
— Обними меня, — снова произнес он тихо, и в его словах я услышала мольбу.
Я робко положила на его предплечья свои ладони и заскользила ими выше к его плечам и шее. Его легкий доспех чуть оцарапал мне кожу, но я даже этого и не заметила. Лич был высок, и мне пришлось привстать на носочки, чтобы обнять его за шею.
Его руки обвили мою талию и снова тесно прижали меня к себе.
Глава 36
Джулиан
Вот так бы и стоял с ней целую вечность. Что-то было правильное в том, как мы стояли обнявшись, просто молчали, тесно прижавшись друг к другу.
Сколько дней я провел, мечтая об этом. А ещё, я чувствовал, как изменилось её отношение. И это также вызывало в моей душе трепет и невероятную бурю эмоций.
Как странно, девушка даже не оттолкнула меня, и в её глазах я не увидел больше отвращения или страха. Никсаэлла больше не вздрагивала при звуке моего голоса, не дрожала при моём приближении.
Я был счастлив как мальчишка, ведь она не оттолкнула, а продолжала обнимать. О, как оказывается мало мне нужно для счастья. Моя, моя, моя, моя…
На меня накатили воспоминания о вчерашнем вечере. Боги! Это было даже больше, чем я мог себе представить и пожелать на тот момент. Конечно, я не раз представлял себе, как беру её во всех мыслимых и не мыслимых позах, как она стонет и извивается подо мной от наслаждения. Но это были лишь мечты и фантазии, которые не имели с реальностью ничего общего. Я был мёртв, и тело моё было мёртвым. Я физически не мог овладеть ею, не говоря уже о том, чтобы удовлетворить как-то нас обоих.
Но вчера, что-то произошло, я просто не смог сдержаться, особенно после того эпизода во время пути. Я вспомнил, как она в седле откинулась мне на грудь, и мои руки сами потянулись к ней, а она не сопротивлялась. Я накрыл ладонью её нежную девичью грудь, и у меня помутился разум. Желание овладело мной, во что бы то ни стало, увидеть её обнаженной и касаться её. И я решил, что ничто меня не остановит. Если Никсаэлла позволила раз мне коснуться себя, значит, возможно, позволит и ещё. Но я должен был быть осторожнее. Каждый раз, когда она видела моё мертвое лицо лича или мои голые пальцы, девушка вздрагивала от отвращения. Что ж, я её не осуждал, ведь я и сам себе был противен.